– Конечно, без проблем. Где ты дежуришь во вторник?
– Гинекология, – говорит она и вздыхает, – у них с кадрами тоже все безнадежно.
Я морщусь.
– Да, Эбби часто жалуется на нехватку персонала. Но, конечно, поменяюсь с тобой. Мне нравится гинекология.
– Спасибо, это прекрасно. Тогда я наконец закрою выезды. Я пришлю тебе сообщение о времени, когда все улажу.
– Хорошо. И никаких проблем, – пытаюсь ободряюще улыбнуться. – Спокойной ночи, Джейн.
– Спокойной ночи, Мэйси. Спасибо за все.
Утром я сплю дольше обычного, и даже сейчас, спустя несколько часов, мне хочется вернуться в постель и снова заснуть. Долгий душ, пение на кухне во время уборки и стенания Сьерры по поводу того, что Йена нет рядом и она не может ничем в него кинуть, тоже зарядили меня энергией.
Вчера произошло столько всего, что я до сих пор не могу осознать и половины. Вечеринка, ужин, Грант и поцелуй, Джейн и ее слезы – настоящие эмоциональные качели.
Грант. Поцелуй. Невероятно хороший поцелуй…
Я стараюсь не думать об этом. Не думать о Гранте, о чувстве, которое он во мне вызывает, о похоти и желании. Но мне это не удается.
Проклятье.
Я раздражаюсь на себя. Но больше всего на то, что не могу остановить мыслей, вертящихся вокруг догадок «а что же дальше?» Грант сказал, что хочет снова поцеловать меня, и от одной мысли об этом кружится голова, а ноги превращаются в пудинг. Но что это значит? Да, было здорово и захватывающе. Да, я хочу повторить, но… что это значит? Мы встречаемся? Или это отношения без обязательств? Просто секс? Или что-то большее? Что он скажет, если узнает, что у меня еще ничего не было?
Я не из тех, кто готов пустить отношения на самотек. Не из тех, кто любит витать в облаках, не имея твердой опоры. Я не хочу отношений без обязательств. Они меня пугают, и я ничего не могу поделать. Интересно, что думает Грант по этому поводу? И думает ли вообще, может, он предпочитает плыть по течению?
Мы – взрослые люди, и я должна спросить его. Важно разговаривать о таких вещах.
Захлопываю дверцу шкафчика и иду в отделение, оставив раздевалку и комнату отдыха. Впереди маячит приемная кардиохирургии, и я чувствую все больше уверенности.
Да, я должна спросить Гранта о том, что произошло между нами и что он думает об этом. Это не может быть так сложно…
– Привет, малышка.
За несколько шагов до входа в приемную в коридоре появляется Грант, а я настолько погружена в мысли, что не замечаю его.
Смеясь, он наклоняется, чтобы подобрать стетоскоп, и передает его мне.
– Прости.
– Спасибо, – бормочу я, вешая стетоскоп на шею и глядя на Гранта так, словно он – призрак. Вполне реальный призрак, стоящий всего в полуметре от меня. Его волосы взъерошены, вероятно, из-за шлема, который он держит в руке. Сегодня он одет в льняную рубашку светлого цвета и мотоциклетную куртку, верхние пуговицы которой расстегнуты, являя миру загорелую кожу, ключицы и грудные мышцы. Боже, он выглядит как идеальная смесь Тома Холланда и Дженсена Эклза… только блондин.
Я не могу отвести взгляд и понимаю, что бесстыдно пялюсь. Тело каменеет, и я не могу произнести ни слова, пусть и открываю рот. Грант заставляет меня забыть, как думать, говорить и дышать. Спасибо природным инстинктам, благодаря которым последнее не требует умственной активности, иначе я бы свалилась замертво от недостатка кислорода.
Признаю, я ошиблась. Разговор не может оказаться простым, потому что в присутствии Гранта я не могу вспомнить свое имя.
Мимо нас проходят люди, которые кого-то навещают или заняты работой. Кого-то я знаю, кого-то нет, но с каждой секундой, проведенной здесь, теряю ощущение времени, и все вокруг перестает иметь значение.
Грант делает шаг ближе. И еще один.
– Что ты делаешь? – высоким голосом спрашиваю я.
Одной рукой он придерживает шлем, прижимая его к боку, а другую кладет мне на затылок и нахально ухмыляется.
– А на что это похоже?
Он целует меня. Здесь, перед приемной кардиохирургии. В Уайтстоун.
Он прижимается губами к моим, властно притягивает меня ближе, я чувствую его тепло, запах лосьона после бритья, и остатки связных мыслей рассыпаются. Как и весь мой мир.
Я удивленно распахиваю глаза, кровь шумит в ушах. Меня парализует, и прежде чем успеваю как-то отреагировать, поцелуй заканчивается.
Кто-нибудь видел нас? Это вообще важно?
Грант поцеловал меня во второй раз…
Мозг отказывается думать, и я прижимаюсь к Гранту. Его улыбка становится шире.
– Рад тебя видеть, – шепчет он, и я подавляю тихий и наверняка отчаянный стон, потому что большим пальцем Грант задевает чувствительное местечко у меня за ухом.
Без предупреждения он отпускает меня, отступает на шаг, вероятно, желая дать мне немного пространства, и как только я снова буду ясно мыслить, уверена, что оценю его осмотрительность.
Сейчас Грант выглядит менее уверенным в себе. Более задумчивым и нерешительным.
Жалеет ли он о случившемся?
– Мэйси, я… – он сжимает губы и задумывается. – Не знаю, что ты об этом думаешь. То есть о вчерашнем дне, о нас… Черт, почему звучит так, словно это неважно?! – говорит он яростно, потом делает глубокий вдох. Он смотрит мне в глаза, его ухмылка исчезает, уступив место серьезному и искреннему выражению. – Хочу сказать, что для меня это был не просто поцелуй, – мое сердце колотится в горле, ладони вспотели. – Я думаю, что ты действительно замечательная, Мэйси. Практически все, что знаю о тебе, производит на меня впечатление. Так что… ты бы пошла со мной на свидание? По-настоящему и официально?
Мой пульс учащается, эмоции катятся на американских горках, когда перед глазами проносится все, что нас может ожидать…
– Я Дева! – лепечу я, не успев прикусить язык.
– Что? – удивленно спрашивает он.
– Что? – хрипло переспрашиваю, подняв брови, будто не понимаю, о чем он. – К сожалению, мне пора начинать смену, – серьезно добавляю я, а мои щеки, уши и шея пылают.
Я прохожу мимо Гранта, и мне жаль оставлять его так, но я на грани серьезного нервного срыва. Не могу поверить в то, что сейчас сказала…
Черт, черт, черт!
Глава 31
Грант
– Я, кстати, Водолей! – кричу я вслед Мэйси, но она не слышит.
Как поцелуи сменились обсуждением знаков зодиака?
Недоумевая, иду в подсобку и готовлюсь к смене, переодеваясь и продолжая думать о Мэйси. Губы то и дело растягиваются в улыбке, потому что Мэйси всегда делает что-то, чего