– Я не хотел начинать сегодня, извините. Позже выйдет официальное служебное письмо и объяснение, но…
– Это из-за взрыва, да? – спрашивает Митч, попадая в самое яблочко, Нэш подтверждает его предположение коротким кивком. Лора крепко сжимает его руку.
– Расследование было завершено вчера. По данным полиции и пожарной бригады, не удалось доказать ни целенаправленного нападения, ни умышленных манипуляций. Дело закрыто с пометкой «несчастный случай при исполнении служебных обязанностей». Кислородный баллон оказался неисправен и неправильно обслуживался, но отследить это не удалось. Несчастный случай. Человеческая ошибка, – напряженно произносит он и опускает взгляд.
Тишина, воцарившаяся в гостиной, становится гнетущей, как и чувство вины, которую Нэш возлагает на себя, потому что несет ответственность за интернов. Не говоря уже о Йене, Лише и… Джордже. Иногда о чем-то не получается перестать думать, даже если понимаешь, насколько подобные мысли абсурдны.
– Ты сам сказал, это несчастный случай. Хорошо, что расследование завершено, так и должно быть. Все в прошлом, – говорит Митч, и когда Нэш поднимает взгляд, то кивает в знак согласия.
– Наверное, сейчас самое время спросить, не хочет ли кто-нибудь еще выпить, – обращается Мэйси к присутствующим и хлопает в ладоши. Она обычно осмотрительная, и предложение выпить может удивить на первый взгляд, но я понимаю, что это ее способ разрядить обстановку. Прямолинейная, энергичная Мэйси. Мне кажется, когда она это говорит – когда смотрит на каждого из нас с искренней улыбкой, будто хочет дать понять, что мы все особенные, и возвращает нас в настоящий момент, в уютную домашнюю атмосферу, – я окончательно влюбляюсь…
Бесповоротно влюбляюсь в Мэйси.
Лора смеется, остальные присоединяются, словно сбрасывая с себя груз. Это приятно.
– Я оцениваю это как знак коллективного согласия, – констатирует Мэйси, встает и спешит на кухню.
– Я помогу, – говорю, не задумываясь, и иду за ней к холодильнику, из которого она достает белое и игристое вино и ставит бутылки рядом с красным вином, которое принесла Лора.
Мы слышим остальных, но в этом углу кухни только Митч может нас видеть. И Сьерра, если захочет. Но зачем им это?
– Где бокалы для шампанского? – спрашиваю я, и Мэйси одаривает меня широкой улыбкой, которая на миг выбивает землю у меня из-под ног.
– Там, наверху. – Она указывает куда-то, но я не оборачиваюсь. Вместо этого приближаюсь к ней.
Ее ладонь касается моего плеча, когда она медленно опускает руку, удивленная, что я подошел так близко. Ее губы складываются в букву «О», а глаза расширяются за стеклами очков. Щеки окрасил румянец, отчего веснушки выглядят темнее, и мне это нравится.
Мне нравится, как она смотрит на меня, как учащается ее дыхание, нравятся мурашки на ее предплечьях от того, что я стою совсем рядом и наслаждаюсь тем, как хорошо мне от ее близости. Мне нравится, как она смеется, как говорит, как плачет.
Сегодня ее темные волосы свободно спадают на спину, и это так же прекрасно, как и необычно, потому что Мэйси всегда собирает волосы в пучок.
Мне плевать, видит ли нас кто-то или обратил внимание на наше отсутствие, значение имеет только Мэйси. Что она думает, что чувствует и чего хочет.
– Я… я покажу тебе.
Ее голос – настолько тихий, что скорее похож на выдох. Мы движемся как в медленном танце: я чуть отступаю в сторону, чтобы Мэйси могла протиснуться между мной и холодильником. Бокалы больше не имеют значения.
Позади меня находится шкаф, он встроен в нишу и тянется до самого потолка. Мэйси открывает верхнюю дверцу и встает на цыпочки.
– Не знаю, о чем я только думала, убрав нужную посуду так высоко, – слышу ее ворчание, пока она пытается дотянуться до полки. Ее указательный палец касается бокала, но она не может за него ухватиться. Тогда я подхожу к ней, протягиваю руку над ее головой и достаю бокалы из шкафа один за другим. Я выше Мэйси, но не такой высоченный, как Нэш, поэтому приходится прикладывать усилия, когда добираюсь до третьего ряда.
– Их всего шесть, – констатирую я, но сосредоточиться мне трудно, потому что нас разделяет несколько миллиметров. На мгновение я забываю, какое число идет после пятерки…
Медленно опускаю взгляд на Мэйси, чья спина касается моего торса. Я не пытаюсь отстраниться, Мэйси – тоже.
У меня кружится голова от волнения, тревоги и желания. В то же время я будто парализован.
Что мне делать? Что сказать? В нескольких шагах от нас сидят Митч, Сьерра, Джесс, Лора и Нэш, и я не думаю, что закуток на кухне – подходящее место, чтобы рассказать Мэйси о своих чувствах или пригласить на свидание. Но ничего не сказать или не сделать кажется так же неправильно.
Я бы хотел, чтобы она попросила меня уйти, взяв на себя решение этой ситуации. Я сам не способен на это.
Но Мэйси поворачивается, ее плечо и бедро мучительно медленно скользят вдоль моего тела, и я тяжело сглатываю, стараясь не дышать громко и часто, словно пробежал марафон. Но мое тело восстает, пульс учащается, легкие работают так, будто кислород никогда прежде не был настолько важен, мозг в предвкушении удовольствия ликует: дофамин этому столику за мой счет! Но сначала море адреналина и серотонина.
Это настоящий блокбастер.
Я чувствую себя возбужденным подростком, напуганным, но безумно влюбленным мальчиком в теле двадцатипятилетнего парня, который выглядит так, будто знает, что делает.
Мэйси смотрит мне в глаза. Она так близко, что мне физически больно – сдержать порыв и не коснуться ее лица. Я больше не сдерживаюсь. Медленно поднимаю руку, словно Мэйси – это сон, который развеется, как мираж, если поступлю неправильно.
Когда мои пальцы касаются разгоряченной кожи ее щеки, Мэйси распахивает глаза и выдыхает. Мое сердце бьется о ребра так, словно хочет вырваться из заключения.
Тяжело дыша, мы стоим друг напротив друга в углу кухни, будто делаем что-то запретное, пока остальные сидят в гостиной и рано или поздно начнут интересоваться, где мы пропали. Понятия не имею, сколько я здесь. С Мэйси. Я потерял чувство времени.
«Хотел бы тебя поцеловать» – думаю я, но не могу заставить себя произнести это вслух.
Смотрю на нее, провожу большим пальцем по ее щеке до дужки очков и обратно, к уголку рта – это лучшее из того, что мне когда-то приходилось делать.
Мэйси ничего не говорит, не двигается, и как бы ни осторожничал, не знаю, не против ли она. Нравится ли ей