В конец концов шила в мешке не утаишь, и раз уж нечто подобное есть у дварфа, то почему бы и ему не иметь при себе волшебную штучку. Так получалось даже что Гвойнан обладал более мощным оружием — оно действовало всегда, а не только на неупокоенных.
Хотя очередной волны повышенного интереса к своей персоне избежать не удалось. Да и дварф, похоже, не слишком поверил, продолжая таскаться на задания вместе с группой Ника. Впрочем, несмотря на вечно унылое выражение лица и постоянное ожидание чего-нибудь плохого, тот оказался умелым воином и надежным товарищем. Так что пусть.
После достижения Южного Королевского Тракта скорость передвижения отряда заметно выросла. Все-таки сложно недооценить преимущество мощеной камнем дороги. Ни грязи, ни слякоти, ни колеи. Лошади не рисковали сломать ногу в случайной яме, да и шедшим пешком солдатам удачи тоже приходилось по-проще.
Вот только Тракт был местом достаточно безопасным, и количество наймов резко пошло на убыль. А двигавшиеся в том же направлении торговцы не могли себе позволить оплатить работу сразу такого большого числа воинов. Поэтому они пристраивались в хвост и следовали на некотором отдалении в надежде, что в случае нападения их не бросят на произвол судьбы.
Правда шли они все же медленнее Соколов и скоро неизменно отставали, чтобы уступить место другим. Казалось, что купцы, лудильщики, бродячие артисты и прочие перехожие личности в едином порыве устремились на запад, словно почувствовавшие запах гниения падальщики. И ничего удивительного, ведь близился ракатош, и скоро в Пантиок должны были съехаться все короли со своими свитами. Где еще искать прибыль если не там?
Определенно именно к бывшей столице объединенного людского королевства вел своих людей и Варден Мейсис, что полностью соответствовало ожиданиям Малема и планам Ника.
С началом магических тренировок свободного времени у Никаниэля не осталось совсем. Если не было никаких боевых заданий, то он вставал рано утром и, сделав зарядку, посвящал хотя бы минут тридцать-сорок медитации. Затем завтрак и долгий дневной переход с обедом прямо на ходу. Вечером же они с Юлланай отходили как можно дальше от стоянки и совместно практиковались в применении людских заклинаний.
Упражнения с мечом пришлось временно забросить, логично рассудив, что возобновить их можно в любой момент, а вот найти другого учителя магии в обозримом будущем удастся вряд ли.
Как и ожидалось, сама Юла не смогла ни видеть ману, ни почувствовать собственные магические каналы, так что они оба занимались по ее магимуару.
Оказалось, что, несмотря на сам факт способности Ника к людскому волшебству, прочие ограничения действовали на него точно так же. Стоило ему зазубрить третье заклинание, как одно из двух предыдущих тут же начисто стиралось из памяти. Чистый лист. Словно и не учил никогда.
То же самое происходило и с применяемым колдовством. Два раза стали стартовым пределом. После этого — извольте вновь лезть в книгу и осваивать все с нуля. Таким образом Никаниэль мог применить четыре заклятья и после этого остаться с привычным эльфийским арсеналом.
Юлланай же не без гордости похвасталась натренированной способностью держать в уме до четырех заклинаний и четырехкратным их применением. На все шестнадцать, правда, могло не хватить маны, но это уже отдельная история. Тот же самый огненный шар, например, требовал гораздо больше сил, чем уже увиденная в действии болотная топь.
У самого принца подобных проблем не было. Во-первых, его магические каналы вмещали уже гораздо больше маны, чем до побега из Эльфхейма, а, во-вторых, он мог мгновенно восстанавливать потери, беря необходимое из окружающего пространства. Вот только чем больше силы он заливал в заклинание, тем сложнее становилось его контролировать, а после применения голова гудела так, словно он неделю беспробудно пил крепкое дварфское пойло.
В общем, везде свои ограничения.
Но даже так Ника безумно радовала возможность в крайнем случае применить что-нибудь разрушительное. И пусть лучше он скороговоркой пробубнит особую тарабарщину и запустит во врага тот же самый сгусток пламени, чем будет молча сражаться одним светляком. Разница, как говорится, на лицо.
Вернувшись с очередной тренировки, на которой Юла безуспешно пыталась пробить ледяной щит принца, Никаниэль застал Шазшаза, одиноко сидящего у практически потухшего костра и вглядывающегося в алеющие в темноте угли.
— Что-то случилось? — поинтересовался Ник, остановившись поблизости.
Он испытывал определенную симпатию к этому всегда спокойному варвару. Порой ему даже казалось, что тот больше походил на невозмутимого эльфа, чем она сам.
— Промиклотар. — поприветствовал товарища чернокожий воин. — Мой грустить.
— Шазшаз, я же тебе говорил, правильно «Я грущу» или «Мне грустно». — мягко укорил его Ник. Пустынник за последнее время сделал неплохие успехи в освоении общего языка, но кое-что ему так и не давалось. — Почему грустишь?
— Дом. — тихо ответил Шазшаз.
Ах дом…
Тут Никаниэль его прекрасно понимал.
Он и сам порой с трудом прогонял накатывающую тоску, вспоминая родные стены дворца, запах цветущих миллоранов, мелодичный шелест листвы. Нет, тут она, конечно, тоже шелестит, но все же как-то не так. Неправильно, непривычно…
Первый луч солнца, заглядывающий в королевскую опочивальню, слуга с подносом для умывания, чарующий аромат тилуна на завтрак, мудрый взгляд отцовских глаз, советы брата, Элельен.
Элельен…
Ее Нику не хватало больше всего.
Наверняка у Шазшаза тоже есть кто-то, о ком он вспоминает, находясь в дали от родины. Может быть невеста, мать, отец или любимый… оазис. Ну или что там можно любить среди песков. Эльфу трудно было представить жизнь в практически лишенном растительности месте. Но даже так, тоска по дому она ведь у всех одна.
— А почему ты ушел? — спросил Никаниэль, подбросив в костер пару поленьев и подсаживаясь рядом.
— Позор.
— Позор? — не поверил своим ушам принц. Трудно представить как мог навлечь на себя позор такой могучи воин.
— Не мочь добыть имя.
Этого Ник не понял. Что значит «добыть имя»? Не сумел подобрать слова и сказал что-то не то? Нет, в таком случае он обычно машет руками и просит помощи. Но ведь у него же есть имя, разве нет?
— А как же Шазшазшазшаз… и вот это вот так далее?
— Не мой имя. — понуро произнес тот. — Шаз — сын, Гвистипион — … — варвар принялся вращать рукой, как раз намекая, что не помнит нужное слово.
— Отец? Дед? Ааа! Предок? — догадался Никаниэль.
Шазшаз кивнул.
Так значит если «шаз» на криамо это «сын», то он сын сына сына сына и