Глава 30
Глава 31 [985]
С моими глазами условился я, чтобы на девицу мне не глядеть. Какой же суд от Бога с небес и от Крепкого свыше какой приговор? Не грешнику ли гибель суждена и беда не тому ли, кто творит зло? Разве Он не видел мои пути и все мои шаги не сосчитал? Если ходил я с людьми лжи и к лукавству поспешала моя нога, — пусть взвесят меня на верных весах, и познает Бог невинность мою! Если отклонялся мой шаг от пути, и глазам моим следовало сердце мое, и приставало пятно к моим рукам, — пусть посеянное мною вкушает другой, и с корнем исторгнут отрасль мою! Если к женщине сердце мое влеклось и у дверей ближнего я строил ров, — пусть на другого мелет моя жена и чужие наклонятся над ней! Ибо это скверна, и это позор, вина, караемая судом, огонь, испепеляющий дотла, который сжег бы все мое добро. Если попрал я право моего раба и служанки моей, что в тяжбе со мной, — что делал бы я, когда восстанет Бог и когда воззрит Он, что молвил бы я? Не Создавший ли в родимой утробе меня, не тот же ли Творец их сотворил? Если отказывал я нищим в желанье их, если печалил глаза вдовы; если кус мой я съедал один и не ел от него со мной сирота (с детства он рос у меня, как при отце, и от чрева матери я пекся о нем); если видел я гибнущего нагим и без одежд убогого зрел и не благословляла меня плоть его, и не грела его овец моих шерсть; если руку поднимал я на сироту, зная, что подмогу найду в суде, — пусть плечо мое отпадет от хребта и от локтя отломится моя длань! Да, страшен для меня Божий гнев, и пред величьем Его не устою. Если в злате полагал я надежду мою и говорил кладу: «Опора моя»; если рад был, что богатство мое велико и что много стяжала моя рука; видя Солнце, как сияет оно, и Луну, как во славе она грядет, если совратился я в сердце моем и целовал мой рот руку мою, — то был бы достойный суда грех, ибо от Бога отказался бы я. Если рад был я гибели врага моего, ликовал, когда беда настигала его (но ведь не позволял я гортани грешить и накликать проклятье на его жизнь), если не говорили в моем шатре: «Кто же угощением его не сыт?» (но ведь под небом странник не ночевал, и прохожему отворялась моя дверь) — если грех мой я скрывал, как Адам, прятал в груди моей порок (но ведь тогда таился бы я от людей, перед гневом сородичей моих робел, молчал бы и не смел выйти за дверь), — о, пусть бы выслушал кто меня! Вот жалоба моя! О Крепкий, ответь! Пусть напишет запись мой Истец! На плече моем я носил бы ее, возлагал бы на себя, словно венок; все шаги мои я открыл бы Ему, к Нему бы приблизился, словно князь. Если вопияла земля против меня и плакали борозды земли моей, если я вкушал ее плод, не платя, и душу земледельца отягощал, — пусть вместо хлеба растет терн и плевелы — вместо ячменя!»