Вопреки всему, мы ввалились внутрь Белоярска. Гигантские, изуродованные ворота с оглушительным скрипом начали медленно закрываться. Снаружи остался бесхозно стоять таран, окованный железом. Волчья голова больше не угрожала городу. За воротами в очередной раз затрубили горны.
Мы были внутри. Я опёрся о холодный камень стены, пытаясь перевести дыхание.
Воздух в воротах был пропитан дымом, потом, кровью и страхом. Мои глаза, привыкшие к яркому свету и хаосу боя, медленно обживались в сумраке внутреннего двора.
Иван тяжело сел на землю. Ярослава, согнувшись, уперлась руками в колени, её рыжие волосы слиплись от пота и грязи. Артём проверял своих бойцов. Соловьёв, не веря, смотрел куда-то вверх, на небо.
Громов же сделал несколько шагов вперёд и снял шлем. Я увидел, как в глазах седого воина Белоярска мелькнуло узнавание.
— Матвей, — тихо прошептал он и шагнул вперёд, а затем, неверяще, но по-доброму сжал плечо Громова.
Отряд, который возглавлял седой воин, заставил меня по-настоящему удивиться, впервые за всё моё время в этом новом мире. Это был не строй закалённых воинов или хотя бы обученных бойцов. Нет. Передо мной стояли мужики с седыми бородами и морщинистыми лицами в старых, потрёпанных доспехах, оставшихся, должно быть, ещё с прошлых войн.
Они крепко сжимали копья и топоры так, что костяшки белели. Воины, уставшие телом, но с твёрдыми, ясными взглядами. Среди них были и юнцы, и доспехи местами были не по размеру, а у одного вместо кирасы вовсе была стёганая куртка, прошитая железными пластинами. Они старались выглядеть сурово и грозно, подражая старшим, но в широко раскрытых глазах читался неподдельный ужас.
Тут и там, конечно, мелькали фигуры бойцов, явно прошедших не одно сражение, но их было не слишком много.
Я сделал несколько шагов вперёд, поравнялся с Громовым, а затем оглядел внутренний двор и стены. На стенах, перед зубцами, в дыму, вперемешку с мужчинами стояли и женщины. Их лица, осунувшиеся и почерневшие от копоти, были напряжены до предела. В руках были не прялки и котелки, а длинные солдатские луки.
Никто не кричал «ура». Никто не приветствовал нас как героев. Нас встретили молчаливые, усталые взгляды — взгляды людей, которые каждый день смотрели в лицо смерти.
Белоярск собрал всех, кто мог держать оружие в руках. Позади были их дома, их семьи и их жизнь.
Я уважительно закивал. Я взял задание ордена по прихоти, ради собственной выгоды, но этот город и эти стены стоили каждой моей капли крови и каждого всполоха ауры.
Мы ввалились внутрь, едва переставляя ноги. Не отряд, а кучка израненных, залитых кровью и потом, грязных до неузнаваемости людей. И здесь нас встретили такие же воины.
В ушах до сих пор стоял оглушительный звон и грохот битвы. Миг. Всего один миг передышки. И тот не продлился долго.
Воздух вокруг сгустился. Давление в ушах сменилось оглушающей тишиной, в которой было слышно моё собственное бешено колотящееся сердце. Я почувствовал кожей, костями, каждым нервом нарастающий гул, исходящий снаружи стен. Я поднял голову, инстинктивно ища источник.
— Что за… — начала говорить Ярослава, но её голос потонул в нарастающем гуле.
Вся мана и энергия вокруг Белоярска скопилась в одном-единственном месте, и я точно понимал, кто управлял ей. Гул резко перешёл в оглушительный рёв сжимаемого в тиски воздуха. Защитники на стенах замерли, в ужасе глядя далеко за стены. Я знал, куда они смотрели. На холм, туда, где заканчивал своё заклинание маг в багровой робе.
За стенами загорелась короткая алая вспышка.
— В укрытие! — прокричал я.
Это были последние слова перед тем, как на Белоярск, сметая все на своем пути, обрушилось заклинание.
Глава 11
Невидимая сила ударила прямо в стену у башни. Грохот был таким, что земля содрогнулась под ногами. Камень разлетелся кусками во все стороны, серая пыль взметнулась вверх огромным плотным облаком. Десятки метров древней, проверенной битвами кладки рухнули вниз с протяжным скрежетом.
Меня отбросило ударной волной прямо в груду ящиков и стоявшую за ними телегу. Мир померк в глазах, спина и затылок отдались резкой тупой болью. Я закашлялся, пытаясь вдохнуть, но в горле лишь запершило от густой удушающей волны пыли. Она забивала лёгкие, лезла в глаза и раны.
Когда звон в ушах утих и пыль чуть рассеялась, перед глазами открылась страшная картина. Там, где мгновение назад была стена, зиял чудовищный пролом — широкий, с рваными опалёнными краями. Груды щебня и пыли с внешней и внутренней стороны образовали пологие хаотичные склоны. Через этот пролом был виден и холм и багровая фигура мага, который медленно опускал руки. Его работа была сделана.
И тут я понял. Мятежники не бежали. Они отступали — организованно и дисциплинированно. Их отход очищал плацдарм. Возможно, только атака моего отряда, отряда ратников, заставила их сейчас отойти, чтобы перегруппироваться и подтянуть резервы. В следующий раз, когда мятежники пойдут на приступ, им не придётся штурмовать стены. Им останется лишь подняться по склону из щебня и войти в город.
Да даже если они вновь решат атаковать в нескольких местах, то здесь будет самая слабая точка. Защитников в Белоярске и так почти не осталось. Я кое-как заворочался, отбрасывая с себя доски, и поднялся на ноги.
Вокруг раздались стоны и сдавленные крики. Восточная башня, на которую мы ориентировались, покосилась, и по ней бежали огромные чёрные трещины. Сможет ли она выдержать следующий штурм? Вряд ли.
Я начал искать глазами своих. Громов помогал подняться седому командиру, в его глазах читалась боль. Ярослава с Иваном тоже отряхивались, их ауры слабо светились. Артём, Соловьёв и Вороны — все выжили.
Мы сделали всё, что могли, пролили реки крови, своей и чужой, и отстояли ворота. И, как это бывает на войне, это едва ли что-то изменило. Наша ярость и доблесть оказались пылью, медленно оседающей на землю.
Ко мне подошёл седой ветеран, командовавший защитой. Его лицо было покрыто сажей и кровью.
— Держались… — сипло проговорил он, глядя на пролом. — Держались из последних сил. А магу стоило лишь щёлкнуть пальцами.
— Мы купили городу отсрочку, — спокойно произнёс я и одобрительно хлопнул старого воителя по плечу. — Не будем тратить её зря.
Я перевёл взгляд с пролома на багровую точку вдали. Она медленно удалялась, как и основные силы мятежников. Где-то в городе затрубили горны и забили колокола. Вряд ли сегодняшний день можно считать победой. Впрочем, это