Что бы там ни наговорила императрица мужу, я буду все отрицать.
При виде меня Эдмунд встрепенулся и расплылся в счастливой улыбке. Агнесс, сидевшая на диване, наоборот, нахмурилась.
– Роза, как хорошо, что ты пришла! – пропел супруг, вскакивая с кресла. – Мы с Ее Величеством как раз о тебе говорили.
– Правда? – тихо спрашиваю я, переводя настороженный взгляд на Агнесс.
Императрица смотрит на меня с такой смесью злости и презрения, что хочется отступить на шаг. Но я цепенею на месте.
– Да, – выдавливает она, криво улыбаясь. – Я говорила твоему супругу, какая ты... замечательная. Добрая. Верная.
Слово «верная» она произносит так, будто выплюнула ядовитую косточку.
Эдмунд, сияя, как начищенная монета, подходит ко мне и берет за руку. И от его прикосновения по спине ползет липкая дрожь.
– А еще я пригласила вас на завтрашний бал, и... – Агнесс осекается, переведя взгляд в сторону дверей.
Ревиан.
Появление сероглазого кошмара ощущаю кожей.
Боже, он сейчас мне все испортит...
Эдмунд, явно не ожидавший появление столь одиозной фигуры у нас на пороге, напрягся.
– Добрый вечер. Простите, что без приглашения.
Краем глаза замечаю, как бледнеет Агнесс. Смотрит на него так, будто перед ней ангел во плоти.
– Добрый, – пожевав губу, выдает супруг, багровея на глазах. – А что вы здесь делаете?
– Роза забыла чемодан в моем экипаже, – нагло начал врать дракон, сделав шаг в центр гостиной, – и я посчитал своим долгом вернуть его.
– Что ж, это очень мило с вашей стороны, – цедит сквозь зубы Эдмунд.
– Да, знаю, – кивает Ревиан и, усмехнувшись, шагает в мою сторону.
И вот он хищно направляется ко мне, а перед моими глазами проскакивает вся моя недолгая вторая жизнь.
Только бы он не ляпнул лишнего. Только бы...
Глава 35
– Возьмите, пожалуйста, Роза, – Ревиан протягивает мой чемоданчик.
Эдмунд мрачным взглядом уставился на дракона. В белесых глазах мужа разгорается ярость.
– Благодарю, – бормочу, хватая сумку.
Мне так неловко, будто я выступаю голышом на каком-то сомнительном фестивале...
– Как ваша совместная работа? – лениво спрашивает Агнесс, явно намереваясь втоптать меня в грязь в глазах мужа.
– Замечательно, – выдает Ревиан. – Готовим брошюру с основными благами и правами, которые положены женщинам. Многие о них даже и не слышали. Ну а вскоре приступим к написанию конкретных поправок в законодательство.
Я опускаю взгляд в пол, ощущая нехватку воздуха.
Если бы было все так, как он говорит...
– Надеюсь, Роза не слишком тебя утомила своим рвением, – сладко тянет Агнесс, поднося к губам чашку чая. – Все-таки эта работа... весьма тяжелая и, должно быть, неприятная.
От ее слов внутри все сжимается.
Когда подобное слышишь от мужчины – злишься, но еще можешь понять: века патриархата, все такое. Но когда это говорит женщина, хочется рвать и метать.
Особенно когда эта женщина – Агнесс. Та, что готова наступить на горло любому, лишь бы привлечь к себе внимание Ревиана.
– К тому же, – со вздохом продолжала императрица, – у нее значительно меньше опыта, чем у тебя. Ведь ты...
– Роза единственная, кто сможет поправить положение женщин, – перебил Ревиан. – Она горит этим делом, живет им и посвящает этому делу всю себя. И если кто-то еще посмеет поставить ее компетентность под сомнение, пусть сначала попробует хоть наполовину сделать то, что сделала она.
Я ошарашенно уставилась на Ревиана.
Он это обо мне? О той, что ненавидит? О той, которую хочет сломать и подчинить своей воле?
– Мне повезло работать с таким человеком, – добавил он, и его серые глаза остановились на мне.
Я дернула плечом, не зная, куда себя деть.
– Спасибо, – сухо изрек Эдмунд и, выпятив грудь, выступил вперед. – Приятно слышать лестные слова о моей жене.
– Это не похвала, – отрезал Ревиан. – Факты. Роза лучик света в этом мире, и я намерен сделать все, чтобы наше общее дело дошло до финала.
Чашка в руках Агнесс с грохотом упала на блюдце. Эдмунд нервно вздрогнул.
Ревиан даже не повернул в ее сторону головы. Его глаза прикованы ко мне.
– Простите еще раз за вторжение. Мне пора, – он бросил напоследок хмурый взгляд на Эдмунда и зашагал к выходу.
А я стояла ни жива ни мертва, потрясенная его словами.
Лучик света...
Он назвал меня лучиком света?
Когда мой персональный кошмар ретировался, в гостиной повисла гнетущая тишина. Тяжелая, вязкая, давящая на грудь. Никто не спешил открывать рот.
До сих пор не верилось, что он... сказал обо мне такое. Мужчина, который давил, унижал, ломал, – встал на мою сторону.
Что вообще происходит с этим миром?
– Ревиан в последнее время странно себя ведет, – наконец разрядила тишину Агнесс, обратившись к Эдмунду, но сказано это было явно мне.
Супруг встрепенулся и поспешно плюхнулся на диван.
– Так что не стоит принимать его слова всерьез, – продолжила императрица, глядя на меня с холодной насмешкой. – Он сам не понимает, что несет. Особенно после... – она выдержала паузу, – после гибели Фарена.
Я нахмурилась, не сразу уловив, о ком речь.
Агнесс, видя мою растерянность, только усмехнулась:
– Фарен был их младшим братом. Самый светлый из всех. Самый добрый, – она пожала плечами, словно речь шла о какой-то утерянной игрушке. – Ревиан души в нем не чаял.
На секунду в ее голосе скользнула странная нота. Не злость. Не презрение. Что-то... похожее на зависть.
– Когда Фарен погиб, – мягко добавила она, облокотившись о спинку кресла, – Ревиан сломался. Стал другим. Замкнулся. Жестче стал. Злее.
Я медленно опустилась на ближайший стул.
Фарен – это, кажется, тот самый, в чьем убийстве Ревиан обвиняет меня. Точнее, Эвиаль.
– А как он погиб? – прочистив горло, спросил Эдмунд.
Агнесс чуть склонила голову, будто раздумывая, стоит ли говорить, а потом лениво вытянула губы в подобие улыбки:
– При весьма странных обстоятельствах, – протянула она. – Уснул... и не проснулся. Поговаривали, что в ту ночь рядом с ним находилась какая-то девица. О ней мало что известно. Говорят, что, возможно, она действовала по поручению лиорийцев.
Я замерла.
Маленький ледяной комок застрял в горле.
– Девушка исчезла, – с невозмутимым лицом продолжила Агнесс. – Ее до сих пор не могут найти. Думаю,