Эпилог
В январе 1902 года Кэсси, преисполненная мрачной решимости, отправилась в контору одного из своих юристов. Она желает составить завещание. Если случится худшее, она должна быть готова. В конце концов, никто не знает, что принесет нам завтрашний день.
Ручка юриста прытко летала по странице, записывая подробные инструкции. По итогу Кэсси распорядилась имуществом на миллион долларов. Обеспечив свою семью, она решила воспользоваться советом из книги Эндрю Карнеги. Сотни тысяч долларов были перечислены различным школам и благотворительным организациям Кливленда. Одна треть предназначалась колледжу Western Reserve (ныне университет Кейс-Вестерн Case Western University), вторая треть – Адельберт-колледжу Adelbert College (в то время это был бакалавриат Western Reserve) и еще треть – Женскому колледжу. Три больницы получали по 100 000 долларов каждая. Благотворительные учреждения, такие как Rainbow Cottage, Дом для престарелых женщин, Дом Элизы Дженнингс для неизлечимых больных, Дом для детей-калек и Общество защиты животных, получали десятки тысяч долларов, а 200 000 долларов должны были быть перечислены в целевой фонд для помощи бедным Кливленда.
Однако все ее дары влекли за собой определенные обязательства. Кэсси хотела изменить облик Кливленда, украсив его своей фамилией.
В завещании было указано, что если какое-либо из ее пожертвований будет использовано для строительства нового здания, особенно в колледже Western Reserve, то оно должн о носить имя «Чедвик». Кроме того, любое из учреждений, которым по ее завещанию будет передано 100 000 долларов или более, должно назвать этот посмертный дар «Мемориальным фондом Чедвик». А если кто-либо из ее наследников задумает оспорить завещание, их доля должна быть передана колледжу Western Reserve [1].
Однако к моменту смерти Кэсси ее завещание аннулировало само время. После суда стало очевидно, что у нет миллиона долларов, который она могла бы раздать, а попав в тюрьму, Кэсси просто не удосужилась переписать свою последнюю волю. Кроме того, как поспешил отметить управляющий делами о банкротстве Натан Лоузер, если какое-то имущество миссис Чедвик действительно вдруг обнаружилось бы, то по закону оно отошло бы ее кредиторам.
Кэсси не оставила после себя ни каких-либо зданий, ни благотворительных фондов. Зато оставила тайну. Большую часть своей жизни она прожила под чужими личинами, и ни одна из ее героинь – ни Лайли Спрингстин, ни Мейзи Багли, ни мадам Девер, ни миссис Гувер – так и не сознались в каких-либо преступлениях. Ее личная жизнь хранилась за семью печатями. Поэтому нам остается только удивляться и гадать.
Отец Эмиля так и не был установлен. Доктора Гувера, которого Кэсси называла его отцом, не существовало в помине. Ходили слухи, якобы им был какой-то политик из Кливленда. Так или иначе, об Эмиле он никогда не заботился. После смерти матери парень исчез со страниц истории.
Много ли знал Лерой о своей жене? Если верить его словам, то совсем мало. Он клялся, что ничего не знал о выдуманном Кэсси трасте Карнеги. Что касается ее финансовых операций, то он утверждал: «Они для меня такая же тайна, как и для всех остальных» [2]. Невозможно доказать, известно ли было Лерою, что его жена выдавала себя за дочь Карнеги – следствие не смогло найти ни одного подтверждения этому.
С другой стороны, а как он мог не знать? Смешно даже предположить такое. Благодаря визиту Кэсси в резиденцию Карнеги слух о ее «секрете» стремительно разлетелся среди представителей высшего класса Кливленда. По свидетельствам Рейнольдса и Беквита, доктор Чедвик точно знал о векселях Карнеги, причем знал изначально, за годы до провала аферы. Ири утверждал, что Лерой присутствовал на встрече в тот день, когда он получил от Кэсси печально известные ценные бумаги, мало того, Лерой лично передал ему вексель на пять миллионов. Ири и Лерой были близкими друзьями, и едва ли Кэсси хотела, чтобы муж услышал историю о Карнеги от своего приятеля Ири – и, возможно, опроверг ее. Позже сам Рейнольдс в своих показаниях настаивал на том, что доктор Чедвик «однозначно знал об истории с Карнеги» [3].
Также неизвестно, что же все-таки делала Кэсси, проникнув в особняк Карнеги. Мы можем опираться только на слова некоего кливлендского юриста, который остался ждать ее в экипаже на улице. Высказывалось предположение, что Кэсси сделала вид, будто интересуется служанкой, утверждавшей, что раньше работала у Карнеги. Это объяснение не хуже любого другого. Вероятно, она нашла какой-то предлог для визита, не имевший прямого отношения к самому Карнеги.
В 1920 году итальянский иммигрант Чарльз Понци был арестован по обвинению в мошенничестве. За восемь месяцев Понци сколотил целое состояние благодаря новому бизнесу: покупке почтовых марок иностранных государств и прибыльной перепродаже их в Соединенных Штатах. Видя успех Понци, люди захотели инвестировать в его предприятие. Вкладчики, по слухам, получали огромный доход. Была только одна проблема: никакого бизнеса не существовало. Единственные доходы, которые получал Понци, были деньги инвесторов. Вклады новых инвесторов шли на выплаты старым – и в карман Понци.
Нация восхищалась красноречивым иммигрантом. Каким же смелым должен был быть человек, чтобы провернуть такую схему! Вот это харизма! Вот это выдержка!
Однако журналист Эдвин Райдер в своей статье указал, что подобное страна уже видела: Понци и другие мошенники-мужчины «должны преклоняться перед женщиной». Понци в основном дурачил представителей рабочего класса, которые полагали, что он лучше их разбирается в бизнесе. «А Кэсси Чедвик обводила вокруг пальца консервативных банкиров!» То есть Кэсси выбрала в качестве мишени людей, которые действительно лучше разбирались в финансах. А насчет железной выдержки Райдер выразился так: «Понци по сравнению с Кэсси – мелкая сошка» [4].
Нация согласно кивнула, затем перевернула страницу и снова все забыла.
Кэсси Чедвик не была единственной женщиной, покорившей и посрамившей Америку путем преступных махинаций. В 1911 году Инес Петерсон заполучила 10 000 долларов, притворяясь богатой вдовой [5]. В 1918 году миссис Чарльз Чепмен нагребла не меньше 200 000 долларов, представляясь кузиной бывшего губернатора и наследницей поместья [6]. Газеты писали, что Алмеда Эвертс, прозванная «Понци в юбке», брала пример с Кэсси Чедвик [7]. В 20-х годах ХХ века она моталась из города в город и выманивала деньги у врачей и предпринимателей: притворяясь экспертом по выгодным инвестициям, она сумела наворовать