— Да уж понятно что, Ефим Григорьевич, — рассмеялся товарищ Чепига.
— В общем знал этот бандит довольно мало, его дело было перегрузить товар и отвезти куда скажут. Остальные вообще простые исполнители, мелкие уголовники. Но чтоб потянуть за ниточку его показаний хватило. А на другом конце нити оказался мелкий служащий львовского вокзала, но зато аж целый барон, господин Бруницкий. А вот он уже рассказал много интересного.
И воровство досок тут только самый краешек, который мы так удачно ухватили. На новых территориях Советского Союза от Бессарабии до Балтики действовала целая сеть, занимающаяся контрабандой. Мех, золото, янтарь, чёрная икра, культурные ценности и многое другое нелегально шло в Германию. Организованно всё было тоже весьма интересно. Мозговой центр, насколько я знаю, пока не обезвредили и даже не нашли. Возможно, руководили этой сетью из-за границы. На местах координировали деятельность сети служащие железнодорожных станций и автотранспортных предприятий. Причём не руководящие работники, а такие серые мышки. Незаметные и незаменимые. Ну а те уже в свою очередь набирали исполнителей из деклассированного и криминального элемента. Пользуясь доверием и знаниями, действовали решительно и дерзко, можно даже сказать, нагло.
Для примера взять нашего барона Бруницкого. После установления Советской власти устроился на львовскую железнодорожную станцию простым конторщиком. Показал себя ответственным и грамотным работником, общественником. В открытую заявлял о своих симпатиях к идеям коммунизма. Не отказывался от дополнительных обязанностей. Так что скоро у барона оказался доступ и к бланкам, и к печати. Подпись товарища Шахрая без особого труда Бруницкий научился подделывать.
Схема следующая. Если очень упрощённо, к нам прибывает эшелон, скажем одиннадцать вагонов. Из них десять для 4-го МК. Военные получают документы, где сказано ваш груз десять вагонов и в наличие эти десять вагонов имеются, всё прекрасно. Никаких вопросов, что за одиннадцатый вагон прицеплен к эшелону не возникает. Железнодорожники получают документы о том что прибывает 11-ти вагонный эшелон для военных. Считаем вагоны их на самом деле одиннадцать. Всё правильно.
К нужному вагону подъезжают грузовики с документом подписанным начальником станции и перегружают содержимое вагона себе. Вот и всё. В нашем случае ещё первым рейсом бандиты увезли партию меха. Дальше его должны были перегрузить в состав, следующий за границу. Товарищи из органов со мной не поделились, но думаю очевидно, что на таможне у преступников тоже были свои люди.
— Два вопроса, Ефим Григорьевич!
— Слушаю, Сергей Васильевич.
— Не проще было вагон просто отцепить и куда надо прицепить?
— Может быть в некоторых случаях и так делали. Я железнодорожную кухню не знаю, но могу предположить, лишние перемещения лишние глаза, а машинисты люди грамотные. У кого-то обязательно возникнет вопрос, что за вагон. Какой второй вопрос?
— Второй. А если бы они на сержанта не напали?
— Ну так он парень настырный, думаю дошёл бы и до меня, и до товарища Шахрая. А бандитам огласка как серпом по яйцам.
— Товарищи, так это контрабанда контрабандой, а ведь в случае войны это готовая шпионская сеть!
— Соображаешь, Борис Абрамович. Так что об этом никому. Для всех остальных Жуков предотвратил просто кражу пиломатериалов.
— Наградить бы его, — предложил товарищ Чепига.
— Подумаем. И его и лейтенанта Фомина. Вообще это всей дивизии большой плюс. Мне уже звонил командующий корпусом товарищ Власов и выразил дивизии благодарность.
— И шоферов надо не забыть, если не орден, то ценный подарок нужен. Часы, например.
— Или ножи.
— Так, товарищи! Хватит! Сказал, подумаем. Давайте Карпина послушаем. И откройте кто-нибудь уже окно. Дышать не видно, как накурили.
Командиры сделали по паре глотков свежего воздуха и вероятно, чтобы не допустить снижения концентрации никотина в лёгких, все как один потянулись за папиросами. Майор Карпин в один затяг скурил треть папироски и с сожалением отложил её в сторону.
— А вот старший сержант не курит.
Товарищи командиры дружно закивали, соглашаясь с тем, что старший сержант молодец и делает абсолютно правильно.
— Командир курсов, майор Самойлов. В некотором роде легендарная личность. Сразу после училища попадает в Монголию. Занимается разведкой, сам не единожды ходит за линию фронта. Получает тяжёлое ранение, но на большую землю его не отправляют и после выздоровления Самойлов продолжает воевать. Кроме «Золотой Звезды» Героя Советского Союза награждён монгольской медалью за Халхин-Гол[7].
Во время Зимней войны возглавляет подразделение, занимающееся борьбой с финскими лыжниками. Во время одного из рейдов по тылам противника получает сильное обморожение ног. Награждён орденом Красного Знамени. В общем майор Самойлов всегда был связан с частями, так сказать, особого назначения.
— Постойте, так я про него слышал! — воскликнул Зимин, — суровый мужик. 44-ю стрелковую, насколько я помню, они тогда выручать кинулись. Странно, что ему за финнов Героя не дали.
— Так чего же он тогда на каких-то курсах сейчас?
— Давай, Павел Петрович, говори уже. Вижу, есть что сказать.
Разведчик кивнул и не осознанно подался вперёд, ближе к остальным командирам.
— Всё просто, товарищи. На самом деле, на курсах готовят кадры для воздушно-десантного корпуса, который с началом войны выбросят на парашютах над Варшавой. Вот так вот. А Самойлова к тому же привлекают к консультациям по созданию парашютных систем способных десантировать танки и артиллерию, а также нового сверхмощного транспортного самолёта.
— Вот оно, что, — присвистнул комдив, — выходит их там воевать в окружении учат, до подхода основных сил. Тогда многое становится понятным.
Ефим Григорьевич Пушкин с октября 1938 года состоял для особых поручений при Военном совете Киевского особого военного округа, с сентября 1940 года исполнял должность старшего помощника инспектора Автобронетанкового управления этого округа. Поэтому весьма трезво оценивал обстановку на границе и не сомневался в скором нападение Германии на Советский Союз[8].
С этой точки зрения иметь под рукой роту обученных, хотя бы частично по нормам воздушно-десантных войск, бойцов было весьма заманчиво. Да и пример перед глазами был уж больно красноречивый. А слова комполка майора Павлычева и комбата разведчиков майора Карпина развеяли последние сомнения.
— Ну что ж, товарищи, давайте решать. Кто за то, чтобы принять предложение старшего сержанта Жукова прошу поднять руки.
Оглядев сидящих перед собой командиров, комдив коротко кивнул:
— Единогласно.
Глава 5