Крыс хватает меня за плечо.
— Слабость и головокружение обычны после погружения, — говорит он мне, — идти сможете?
Побегу! — язвлю я, ощущая, как к горлу подкатывает тошнотворный ком.
Я делаю шаг и смотрю себе под ноги, чтобы не оступиться. Еще один шаг, и еще.
Мои ступни в гидрокостюме оставляют едва заметную цепочку влажных следов, таких, будто запотело стекло.
Крыс семенит чуть позади, почти подталкивая меня в спину, явно опасаясь, что я поскользнусь, или же он хочет, как можно быстрее меня отсюда выпроводить, заслоняя собой что-то, что должно быть скрыто от меня? Что-то, чего я не должен увидеть?
В этот момент у меня возникает такое смутное ощущение, когда тебя хотят нае…
Я не подаю вида, что просек эту фишку.
Прикидываюсь, что у меня заплетаются ноги.
Пошатываюсь, и, чуть поворачиваю голову. Краем глаза замечаю, что у одной капсулы, которая находилась слева от моей, виднеется такая же цепочка следов. Почти незаметная, уже подсыхающая, словно кто-то вылез из неё до меня, и уже вышел из лаборатории.
«Еще один нейронафт? — думаю я. — Интересно, интересно! А ведь мне об этом не говорили! Что от меня скрывают?»
Я решаю зайти издалека и спрашиваю у Крыса, пока мы спускаемся по ступеням с подиума:
— Вы говорили, что система автономна, и может поддерживать мою жизнедеятельность, пока я нахожусь в чужом сознании. Как долго всё это может продолжаться?
— Очень долго, — уклончиво отвечает мне Крыс, подходя к гермодвери, и становясь так, чтобы закрыть от меня часть помещения с ещё одной капсулой.
— Сколько? — настаиваю я.
— Столько, — цедит мужчина, повышая голос, — сколько нам будет нужно! — и он быстро набирает код на панели управления.
— У вас здесь, что, — я стараюсь перекрыть голосом гудение от силовых электрических шкафов, — находится ядерный источник питания?
Крыс застывает, как вкопанный, и даже забывает нажать на кнопку разблокировки гермодвери, и я понимаю, что я попал в точку.
Мужчина быстро приходит в себя. Давит на кнопку. Дверь с тихим шелестом отходит в сторону, запуская яркий свет в помещение, от которого я с непривычки жмурюсь и прикрываю глаза тыльной стороной ладони.
— Автономный источник питания! — с нажимом произносит Крыс. — Этого, — для вас будет достаточно! Пойдемте! — настаивает он и, схватив меня за руку, с силой тащит из этой мертвецкой, так напоминающей мне морг.
Тащит…
Словно нашкодившего пацана.
Меня это жутко бесит. Почти доводит до белого каления, где-то там, глубоко внутри, и во мне закипает тихая ярость
— Пошел! — внезапно выдаёт Крыс, и дергает меня за руку, точно это ему может помочь.
— Убери свои грабли! — цежу я, и выдёргиваю предплечье из его пальцев.
Крыс, на мгновение, опешивает, но быстро приходит в себя и снова пытается вытащить меня из помещения. Только на этот раз он действует более нагло, явно второпях и, то и дело поглядывает за меня, в сторону капсул.
— Нахер пошел! — взрываюсь я.
Крыс молчит. Только сопит и пытается сдвинуть меня с места, напрягая все свои силы.
Тащит…
Его действия срабатывают, как триггер.
Тащит…
Бах!
У меня перед глазами возникает картинка, смутная, неясная, словно подернутая туманом, но она постепенно обретает резкость.
Я вижу, там… внутри… у себя в голове, как меня тащат по грязи в, каком-то туннеле худые, страшные и высокие существа, похожие на манекенов.
А потом…
Надо мной возвышается огромная фигура с серой землистой кожей и опускает на мою голову молот.
Бух!
Мой череп раскалывается, как переспелый арбуз, и меня поглощает темнота, за которой наступает такая боль, что она меня пронзает с головы до пят, словно удар током.
Я точно перезагружаюсь. Память быстро ко мне возвращается рывками, фрагментарно, и я вспоминаю все, что со мной произошло в Сотканном мире.
Это — невозможно забыть!
Это — нечто запредельное!
Мир, где царят только первобытные инстинкты — убей или умри!
Мгновение, и я переключаюсь.
Вижу перед собой искажённое яростью харю Крыса. Он мне, что-то орет, но я не слышу, что именно.
Из столба света выныривают Профессор и та разбитная медсестра. У неё в руке я замечаю шприц.
Профессор тоже вцепляется мне в руку, и они вместе с Крысом пытаются вытащить меня из помещения, в то же время, как деваха ждёт момента, чтобы мне, что-то вколоть. Наверное, снотворное или сильнодействующее успокоительное. Одним словом, они хотя меня обездвижить.
В этот момент меня привлекает шум сзади. Такой, легкий шелест хорошо смазанного механизма, который мой внезапно слух вычленил из общего гвалта.
Я скашиваю глаза в сторону и вижу, как крышка правой капсулы медленно поднимается вверх.
Ванна тоже залита призрачным неоновым светом и из неё, прямо из беловатой жидкости, показывается рука, которая хватается за бортик.
Все это похоже на пробуждение вампира из фильма ужасов, когда он восстает из гроба.
У меня в голове снова звучат слова:
«Убей всех! Спаси себя!»
И меня переклинивает.
Все что я хочу — это выбраться отсюда живым!
Действую в моменте, как боевая машина.
Бах!
Я пинаю коленом Крысу по яйцам.
Он охает, отпускает мою руку и сгибается пополам, чтобы тут же получить удар кулаком по затылку.
Вот так, прямо сверху, как кувалдой.
Бух!
Он беззвучно валится на пол, как мешок с дерьмом, и уже не подаёт признаков жизни.
Я тут же хватаю Профессора левой рукой за шею, здраво рассудив, что из всей троицы он — самый важный, и его жизнь ценится намного больше, чем жизни Ассистента и медсестры.
Я провожу Профессору удушающий приём, так сказать, «беру его на локоть». Он хрипит, не может не охнуть ни вздохнуть, а деваха, будто в неё вселился бес, бегом заходит справа и пытается воткнуть мне в плечо иглу шприца.
Бух!
Я перехватываю её руку. Сжимаю пальцы на её предплечье с такой силой, что девушка охает, роняет шприц, который я, успев разжать пальцы, ловлю на лету.
— Не надо! — строго говорю я девушке, чтобы упредить её следующий необдуманный поступок, например, попытку меня остановить или спасти Профессора. — Отойди в сторону!
Девушка выполняет мой приказ и прижимается к стене, глядя на меня круглыми от ужаса глазами. Её грудь часто-часто вздымается, а медицинская маска сбилась с лица, и я отмечаю про себя, насколько она привлекательна, знаете, такой, подчёркнуто вульгарной красотой распущенной девахи, которая присаживается к тебе за столик, чтобы развести тебя на выпивку.
Я же ловко переворачиваю шприц и, продолжая удерживать Профессора левой рукой, направляю иглу ему