— «Ливень»! Доклад! — крикнул я в трубку.
— «Ливень»… совершаем вынужденную посадку на плато номер четыре, — донёсся сдавленный голос Ефимова. — Команда жива, но корабль повреждён. Потеряли более половины подъёмной силы. Но… мы не выбыли из игры. Семьдесят сильнейших магов империи ещё покажут этим тварям, где раки зимуют.
— Понял вас, удачи!
Итог был суров.
Из шестнадцати плато мы успели обработать лишь шесть. Три на счету «Гордости», три — у «Ливня», прежде чем он пал. Оставалось десять, но враг теперь точно знал, что мы здесь, и был готов контратаковать.
Видел, как виверны, сопровождавшие «Ливень», отчаянно маневрировали. Маскировочный купол слетел с коробля уже перед самым приземлением.
— Оля, отзови виверн от «Ливня», — попросил я девушку, не желая подвергать союзников бессмысленной гибели.
И в этот момент увидел, как на центральном плато, прямо под «Грозой», начало разверзаться гигантское пульсирующее магическое образование. Воронка, похожая на чёрное солнце, затягивала в себя монстров.
Так вот как выглядит оборотная сторона прорыва!
Это были врата.
Врата для вторжения.
И муравьиды, действуя с ужасающей организованностью, уже начали загонять в них толпы тварей.
Они начали переброску.
Начали вторжение в мир людей.
Но что меня поразило, так это даже не скорость, а координация. Муравьиды не просто гнали монстров, они сортировали их. Крупные бронированные особи заходили в портал первыми. Затем уже все остальные.
Это была самая большая атака тварей за последнее столетие.
Дилемма: броситься спасать «Грозу» или «Ливень» — значит позволить уйти десяти плато с монстрами. Этой армады хватило бы, чтобы смести с лица земли весь воздушный сектор и добраться до центральной колонии, отбросив развитие человечества на десятилетия назад.
— «Гордость», «Гордость», это «Гроза»… они открывают врата… прямо под нами. Видим их… ясно видим, — капитан Пилютов сделал паузу, и в эфире послышался лишь рёв сражения и треск плохой связи. — Мы не дадим им это закончить. Поняли? Не дадим!
На мостике «Гордости» повисла тишина, которую не нарушал даже гул и вибрация моторов.
Мирослава резко отвела глаза, впившись в штурвал ещё сильнее.
Цеппелин лишь кивнул и сделал увеличил громкость на передатчике.
Кучумов сжал кулаки, тихо выругавшись.
А Ольга, она не выдержала. На миг закрыла глаза, и слеза скатилась по щеке.
Связь тут же оборвалась, и в тот же миг я разглядел в бинокль, как «Гроза», которую теперь было видно сквозь поредевшие ряды тварей, резко пошла на снижение. Её защитный купол погас, и вниз посыпались антимагические бомбы, не сброшенные, а буквально вывалившиеся всем скопом прямо в эпицентр раскрывающихся врат.
Это был не прицельный удар, это было самопожертвование.
Капитан «Ливня» вышел в эфир:
— Кирилл Павлович! Мы очистим четвёртое плато! Обещаю! Мы уничтожим там всех тварей! Вы… вы делайте, что должны!
Я стоял, вжимаясь ладонями в холодный металл поручней.
«Гроза» гибла, чтобы сорвать самый страшный удар монстров с гигантского плато. «Ливень» был готов биться до последнего, отвлекая врага. Они покупали время для меня. Ценой своих жизней.
И тут я увидел, как на нетронутых бомбами плато одна за другой начали вспыхивать такие же пульсирующие воронки.
Похоже, кто-то понял, что его план раскрыт, и запустил протокол вторжения в авральном режиме.
Ольга положила руку мне на плечо. Её пальцы дрожали.
— Кирилл… — выдохнула она.
Больше не было слов и не требовалось. Лишь слегка сжал её дрожащие пальцы, не утешая, а подтверждая. Пусть знает, что я чувствую то же. Просто не имею права сейчас останавливаться.
Я обвёл взглядом рубку. Цеппелин, Мирослава, Кучумов, Павлов — все смотрели на меня. В их глазах не было страха, лишь решимость и ожидание приказа.
Оставалось обезвредить десять плато. Два моих корабля вели отчаянный бой на земле. И один последний в небе.
Я сделал глубокий вдох.
— Цеппелин, — тихо сказал я, но голос прозвучал неестественно громко в гробовой тишине рубки. — Поднимаемся вверх. Я, кажется, знаю, как мы можем нанести всем этим тварям максимальный урон.
Глава 18
— Что? — удивлённо спросил Цеппелин. — Поднимаемся наверх?
Я проигнорировал его вопрос, переведя взгляд на Ольгу. Девушка крепко сжала мою руку.
— Ольга, передай Сереброкрылу и его стае, чтобы поднимались с нами и держались в тени защитного и маскировочного куполов. Пусть экономят силы и не вступают пока в бой.
Затем, наконец, повернулся к Цеппелину, который смотрел так, будто я предложил лететь прямо на солнце.
— Фердинанд, какова максимальная высота, на которую «Гордость» способна подняться с магической поддержкой?
Вопрос был технический, и быстро встряхнул товарища. Капитан нахмурился, словно что-то прикидывая.
— С магической поддержкой… безопасно — пять тысяч метров, — деловито выдал Фердинанд. — Предел, наверное, шесть. Выше слишком разрежённый воздух, да и холод там адский. Баллоны могут не выдержать, и маги-воздушники будут работать на износ, удерживая давление для дыхания и тепло.
— Отправляемся на высоту пять тысяч пятьсот, — отсёк я. — Подключайте всех воздушников, которых эвакуировали с «Мороси». Таковые же есть?
— Да, десять человек, а ещё десять огневиков и четыре мага земли.
— Вот и замечательно! Тогда не теряем время, движемся!
Цеппелин на мгновение замер, а затем его лицо озарила знакомая мне по нашим безумным приключениям авантюрная ухмылка. Он рванул к коммуникатору, раздавая команды.
Вскоре «Гордость» дрогнула, будто огромный кит, почуявший глубину. Затем с нарастающим гулом дирижабль ринулся вверх.
Это не был плавный подъём, это был мощный, почти ракетный бросок. Маги-воздушники, собравшиеся на открытой палубе, слились в единый живой реактор.
Я буквально физически ощутил, как вокруг корабля сгустилась атмосфера. Маги создавали мощный кокон из сжатого воздуха. Нечто вроде гигантской воздушной подушки, которая не столько защищала, сколько выталкивала нас вверх, уменьшая сопротивление и помогая преодолевать тяжесть.
Прямо как игрушка-ракета из детства.
Наплыв воспоминаний был таким внезапным и ярким, что на мгновение я будто ощутил запах луговых трав. Детство. Жаркий летний день. Я, семилетний, с восторгом сжимаю в ладонях дешёвую игрушку — пластмассовую ракету, накачивая её велосипедным насосом.
— Смотри, папа, смотри!
Я изо всех сил нажимаю на спусковую скобу насоса, чувствуя, как резина сопротивляется, а затем — резкий хлопок. Ракета, с шипением выпуская сжатый воздух и воду, взмывает вверх, к синему небу.
Только вместо насоса два десятка магов, а вместо игрушки — сто метров металла, дерева и ткани.
Я поймал себя на той же детской улыбке.
Но теперь вместо восторга в ней была горькая ирония. Та же физика. Та же наивная вера в то, что можно преодолеть тяготение. Но масштаб… Масштаб был уже не