Ну конечно, чёрт возьми. Он ведь учился в Испании. Наверняка уже во время учёбы он затесался во всю эту наркотическую работёнку со стариком Матиасом и его борделем.
Но пока Сэм старался не свихнуться от нахождения рядом с чокнутой Лестрейндж, принимая датур, та всё больше превращалась в грёбаную нимфоманку.
Меня поражало, как Беллатриса могла убивать невинных людей, а потом как ни в чём ни бывало мурлыкать в объятиях Сэма. Я видел, как ему тяжело давалось терпеть её сдвиги по фазе. И его руки вновь и вновь тянулись к белому порошку. Относительно адекватной Белла казалась только под действием наркотиков. Становилась похожа на женщину с садистскими странностями, нежели на безумную убийцу, бездушного монстра, которым, по сути, и являлась.
Вряд ли Самюэль мог легко выносить её сумасшествие на здравый рассудок. Это, блять, просто невозможно.
Отсюда необходимость в наркотиках и возникла, конечно. Поэтому его воспоминания были настолько искажёнными.
Он из раза в раз спасал Беллатрису, пока та всё глубже закапывала его в могилу. Сэм же окончательно нашёл своё утешение в датуре. И это было так чертовски банально, что хотелось звонко хлопнуть себя по лбу: я, блять, ожидал большего. Какого-то смысла в его действиях, какой-то более глобальной мотивации на весь кошмар, что он натворил.
Самюэль же оказался слабаком, таким же, как и мы все. Не смог найти в себе силы отказаться от Беллы, от своей идиотской потребности в ней. А когда понял, к чему привела его больная одержимость, когда начал замечать, что Белла свихнулась, а он не в силах был это исправить, тупо улетел в пропасть эйфории, наплевав на всё и затеяв плыть по течению. Закрывал глаза на всю бесчеловечность, что окружала его. Делал всё, чтобы оставаться рядом с Беллой.
И он продолжал пытаться сохранить в пробирке каждую минуту, проведённую вместе с Беллатрисой, несмотря на то, что уже наверняка слабо соображал, что вообще творилось вокруг, судя по тому, как мешались передо мной его воспоминания.
В одном из них они лежали в постели, укутанные в простыни. Оно казалось чётче прочих: в этот раз они были не под действием наркотиков. И я с облегчением выдохнул, потому что в висках противно стучало от быстро меняющегося калейдоскопа череды событий. А ещё кружилась голова, я будто аппарировал несколько раз подряд и чувствовал себя крайне паршиво.
За спятившим рассудком даже наблюдать тяжело, чёрт побери.
— У меня для тебя есть подарок, — прошептал Сэм, водя пальцами узоры по оголённому плечу Беллы.
Он схватил свободной ладонью небольшой бутылёк с тумбочки, протягивая его ей и чуть потрясывая содержимым под заинтригованным прищуром Беллатрисы.
Я подошёл ближе, чтобы разглядеть содержимое. Там был белый порошок.
— Датур? — озвучила Лестрейндж мои мысли, чуть нахмурившись. Она явно была в замешательстве от такого презента и вопросительно приподняла брови.
— С точностью наоборот, — ухмыльнулся Сэм.
И, о Мерлин, эта ухмылка до жути напоминала оскал Беллы. Я ещё раз убедился в том, что он окончательно спятил вслед за своей подружкой. И вот он-то лечил Драко? Он, блять, лечил людей в Мунго?! Ебануться, просто, блять, немыслимо.
Его умение скрываться за маской равнодушия и холодной пренебрежительности поражало настолько же, насколько ужасало. Иной причины, как его тотальное безумие умудрились не раскрыть, я, сука, не мог найти.
Даже при последней встрече со мной Сэм казался более-менее адекватным. Переполненным злостью, но, сука, соображающим, что творит. Сейчас же я видел, что он представлял из себя на самом деле.
Ублюдок. Жестокий. Безумный. Бездушный.
И так по-идиотски влюблённый.
— Нет-нет, — резко повысил голос он, когда Белла попыталась откупорить бутылёк. — Не нужно открывать сейчас, это… опасно.
Беллатриса тут же расплылась в улыбке, поняв, что ей только что вручили ещё одно орудие убийства.
— И что с этим делать? — блаженно проговорила она, прокручивая стеклянный пузырёк меж пальцами.
— Просыпь порошок на свой кинжал, а потом подожги, чтобы яд впитался. Одна царапина — и твоя жертва будет умирать мучительно и долго. Но будь осторожна. — Беллатриса уже не слушала, с восхищением глядя на бутылёк. — Белла! — воскликнул Сэм, чуть тряхнув её за плечо. — Я серьёзно. Противоядия не существует. Не порежься, поняла меня?
Вот оно.
Вот то, из-за чего пострадало столько людей.
Царапина на шее мамы, которую заметил старик Матиас. Вот оно, блять! Беллатриса порезала её глотку в день убийства сеньора Алдана — жениха моей матери. Возможно, угрожала ей или ещё что-то, что пришло в её сбрендивший рассудок, пока она пыталась переманить Испанию на сторону Тёмного Лорда.
Но, чёрт побери, Белла отпустила маму лишь на показуху. На деле же уготовила «предательнице крови» куда худшую участь.
Она знала. Она сделала это специально. И Сэм тоже, сука, знал. Он был там. И молчал, конечно, он молчал, чёрт возьми.
Я её не убивал, лишь косвенно способствовал завершению процесса.
Всё ради свершения последней воли своей возлюбленной. Чёртова мразь.
— Сука!!!
Я рухнул на колени, не в силах сдерживать одолевающее меня клокочущее чувство осознания вперемешку с бьющей наотмашь горечью. Всё внутри сжималось, заходилось спазмами, и я схватился за грудь, стараясь дышать. Казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку.
Больно, чертовски больно.
Подарок?! Сука, его хренов подарок убил мою маму?! Сколько ещё людей стали жертвами этого убийственного презента?!
Я схватился за волосы, начиная судорожно мотать головой.
Противоядия не существует.
— Нет, нет… — шептал я, не зная, что предпринять.
Что вообще теперь делать. Как спасти Гермиону?!
— Брось, Сэм, — резко захохотала Белла, привставая на подушках. — Ты бы не стал давать мне игрушку, которая может меня убить, — приторно-сладко проговорила она.
— Ты действительно хорошо меня знаешь, — хмыкнул Сэм.
Я подполз ближе к кровати, желая не упустить ни единого слова. Невольно задержал дыхание, напрягая слух и стараясь ухватиться за единственную надежду, ниточку, ведущую к разгадке.
— Когда я разрабатывал датур в Испании, я задумался о том, чтобы создать яд, имеющий противоположное действие. Такой порошок, который бы не насыщал мозг веществами, а наоборот, высасывал бы естественные. И у меня получилось.
Так эта мразь придумала датур?!
Волдеморт теперь казался мне невинным и пушистым по сравнению с Сэмом, что истреблял людей на корню, манипулируя ими через зависимости. Прокрадывался в самую суть, попутно умудряясь заработать деньги.
— И как он действует? — тут же спросила Беллатриса, продолжая крутить бутылёк в руках.
Как он убивает?
Именно этот вопрос считался с перекошенного от восторга лица, но Сэм пустился в любимую им терминологию, не уловив сути.
— Проникает