— Разоружить живых, добить безнадёжных, — распорядился я.
Жестоко? Не для тех, кому уже нельзя помочь. Для тех, кто это будет исполнять. Тоже проверка подчинённых мне людей на предмет того, кто на что годен.
— Про засапожные и подсаадачные ножи не забывать!
Из двадцати двух жить осталось трое, включая полусотенного, великокняжьего дружинника Путяту.
Драть его плетьми я, конечно не стал. Велел даже наложить шину на сломанную руку, но лишил всего оружия, бывшего при нём, и отправил пешим под действием дозы трамадола в недостроенную крепость. Вместе с двумя другими ранеными, вынужденными поддерживать друг друга.
— Хочешь жить с нами в мире, Путята, живи, — напутствовал я полусотенного. — Не хочешь и будешь нам мешать — живым тебе не бывать. И всех, кого для этого пошлёшь, истребим. Но моё слово твёрдое: стольный город Великого Князя Алексея Владимировича мы тут поставим.
— Не поставите. Князь Рязанский Ингварь Игоревич не позволит чужакам хозяйничать в его землях, даже если они своим господином называют никому не ведомого Великого Князя. Земля Рязанская велика, воев у Ингваря Игоревича множество, а вас тут — всего ничего. Даже градские стены поставить не успеете к тому сроку, когда его войско придёт.
— Не похваляйся, идучи на рать, похваляйся идучи с рати, — усмехнулся я. — Будешь князю Ингварю Игоревичу весть о нас слать, доведи ему про то, как твои люди полегли: вдохнуть-выдохнуть не успели, как ни единого на коне не осталось. То же будет с любым войском рязанским. Только не хотим мы ратиться с рязанцами. Четыре года пройдёт, как великие беды падут на земли Рязанские, придёт сила неумолимая, что сейчас покоряет башкортов, булгар да половцев заволжских. Их покорит — на Рязань и Владимир пойдёт. Татарами или мунгалами та сила зовётся. Сходились уже русские полки с их малой частью на реке Калке.
Путята усмехнулся.
— Сходились, да не смогла та сила одолеть русские полки. Назад ушла, а потом ещё и булгары их одолели.
А вот это — интереснейшая информация. У нас до сих пор не было уверенности в том, что, забравшись в более ранние времена, мы оказались в мире «Серой крепости». И вот оно, подтверждение: в мире, из которого пришли её обитатели, на Калке русские были разгромлены наголову, а вмешательство людей из будущего привело к тому, что сражение закончилось «вничью». Значит, через три года можно будет совершить поход на Дон, чтобы снова повстречаться с моими знакомцами.
— Не смогла одолеть русские полки многих княжеств только малую часть татарского войска. А на Рязань они навалятся всеми своими силами. Да ещё и приведут каждого десятого воина от покорённых народов. Потому и нет у нашего Великого Князя желания свариться с Рязанью, ослаблять её накануне таких грозных времён. Так и отпиши князю Ингварю Игоревичу: уступит он Великому Князю Алексею Владимировичу земли к полудню от Вёрды, Рановы и Хупты до устья Воронежа, будет ему щит от народов Дикого Поля. Ратиться с нами захочет — будет погибель его войску. Иди, Путята. И отпиши господину своему то, что тебе сказал тысяцкий войска Великого Князя Русского Спиридон.
Фрагмент 6
9
Если перевести на современный русский язык послание Путяты над коим он корпел не час, не день, а целых пять дней, князю Ингварю Игоревичу, которому, если верить летописям, осталось жить два года, то получится следующее. Длинное послание. К тому же, полусотенный фактически каждый день переписывал или дополнял его новыми фактами, поскольку новая информация о «резких» соседях поступала постоянно. Так что, махнув рукой, он решил новые сведения, которые не вошли в пятый вариант письма, изложить позже.
'Извещаю тебя, господин мой Ингварь Игоревич, о том, что строительство городка на реке Хупта, заниматься которым ты меня послал, пришлось сильно замедлить. И виной тому не лень людишек, занимающихся этим, не моё попустительство бездельником, не нехватка материалов или мастеров. Виной тому странные чужаки, внезапно объявившиеся в непосредственной близости от стройки.
Явились они в одночасье на холм над рекой Хупта, в менее, чем километре от строящейся крепостцы, на второй день после Светлой Пасхи, и сразу же принялись валить лес для строительства собственного града. Явились, как потом оказалось, по двум широким дорогам, чудесным образом появившимся в лесу и ведущим на северо-запад, к реке Ранова, через которую чужаки перебросили наплавной мост. Тоже чудной, сработанный из одного только железа, очень широкий: три телеги пройдут рядом. А ширина реки Ранова в том месте, где стоит этот мост, почти шестьдесят метров. Как рассказывает мордва из поселения по соседству, построили его чужаки настолько быстро, что часа не прошло с начала строительства, как по нему двинулись их повозки.
Повозки тех чужаков разные видом, но все тоже из железа сработаны и движутся без лошадей, сами по себе. Все огромные, больше не самой маленькой крестьянской избы. Некоторые движутся на железных лентах, по которым катятся на множестве мелких колёс, некоторые на обыкновенных колёсах, кои есть высотой и по пояс человеку, и по грудь. У одних повозок шесть колёс, у других восемь, а есть и такие большие, на которых они перевозят цельные дома, что и число колёс не пересчитать. Повозок таких у чужаков множество, сосчитать их невозможно, поскольку они постоянно ездят туда-сюда от холма над Хуптой к Шелемишевскому лесу, что в четырнадцати километрах к западу от Рясской крепости, которую ты послал меня строить, на северном берегу реки Вёрда. Туда идут пустые, а оттуда везут много всего разного: цельные железные дома с огромными стеклянными окнами, какие-то мешки, огромные куски обработанного камня и железо в разных видах.
Повозки те, как я написал, движутся сами по себе, издавая рычание и смрад. Но движутся быстро, как скачущая лошадь, и не знают усталости.
Я и многие мои люди сразу подумали, что это всё — происки сатаны, но мордва, пытавшаяся наблюдать за чужаками и пойманная ими при этом, говорят, что многие из пришельцев носят православные кресты и крестятся. То же видели и смерды, пытавшиеся пройти к тому месту, где те строят крепость. Ни мордву, ни безоружных русских людей чужаки