– Смена власти, говнюк, – прошелестела Мара, подходя ближе. – И это ты еще не знаешь, что мне разрешили с тобой сделать. За моих конфеток порву глотку любому.
Оливер рвано дышал, краснел и обливался потом. Глазки бегали от девочек, что обнимались чуть поодаль, до Мары, которая хищно улыбалась, подкидывая кинжал в руке.
– Я отдал тебе Софи, – выдавил Оливер. – Какого черта тебе еще нужно?!
– О, у нас на твою жалкую жизнь много планов, – ухмыльнулся Хантер, выходя вперед. Он присел на край стола, с насмешкой оглядывая побелевшего от ужаса Оливера. – Для начала: передай власть Софи, чтобы все было официально.
– Нет!..
– Люди уже слышали о смене правления, – продолжил Хантер, а Софи сняла кольцо, возвращая свой облик. – Если откажешь – перережу глотку, и Софи все равно станет королевой.
– Я вам нужен зачем-то… – Оливер закряхтел, сражаясь с болью, а Хантер схватил Софи за руку, напоминая, что не стоит действовать так радикально. Она выпустила сердце отца. – Я отдал ее тебе, чтобы ты очистил ее сердце, а ты…
– Передай власть, – холодно сказал Хантер.
Оливер кивнул, мрачно оглядывая собравшихся в его кабинете, остановился на Маре и едва не свалил статуэтки, стукнувшись о полку.
– Это же…
– Богиня смерти, верно, но я предпочитаю Мара.
Эвелин подошла к Маре, и та стиснула ее в объятиях, не желая слушать, что та вовсе в этом не нуждается. Оливер же размял освободившуюся шею и мрачно оглядел Софи.
– Я… – Он замолк, не зная, что сказать. – На кой тебе корона?
Софи вызвала кинжал и сделала порез на ладони, протянула руку Оливеру.
– Давай покончим с этим.
– Люди…
– Боятся даму Сердец, – отрезал Хантер. – К тому же нам нужно продержаться всего пару недель. Ну?!
Оливер позволил оставить порез на ладони, сцепил руки с Софи. Он покрылся красными пятнами – переживал так, что пот градом тек по лицу, продолжал оглядываться на дверь, словно верил, что его придут спасать.
– Я отдал тебя Хантеру, чтобы он спас тебе жизнь, – нервно выговорил Оливер. – Я люблю тебя…
– Я ненавижу тебя, папочка, – ответила Софи, стараясь не моргать, чтобы сдержать слезы. – Кровь пролью, бразды правления возьму. Кровь и кровь, отдашь мне власть.
Оливер сделал шаг назад, попытался вырвать руку, но Мара предупреждающе выпустила дым изо рта.
– Кровь пролью, бразды правления отдам, – забормотал он, а их руки объял туман, – кровь и кровь, отдам тебе я власть.
Кровь зашипела, а туман заискрил и исчез, проникая в вены Софи, скрепляя сделку.
– Ах да! Отпусти Теллу, – сказал Хантер. Софи с готовностью схватила отца за сердце, показывая, что они не собираются шутить.
– Ладно! Ладно! – воскликнул Оливер, обливаясь потом. Он поднял руку, резко опустил, разрывая связь с Теллой. Хантер свел брови вместе: и как проверить? Решил, что отправит кого-нибудь к ведьме, чтобы убедиться.
– Они хотели кастрировать тебя, – сказала Софи серьезно, а лицо Оливера вытянулось. – Но я сказала, что тогда ты не сможешь идти сам. И мы согласились, что руки будет достаточно. Той самой, которой ты оставил шрамы на мне и синяки на Эви.
– Софи, дочь…
– Гори в аду, в который ты так веришь. С днем рождения, папочка!
Софи взяла Эвелин за руку, и вместе они вышли из кабинета. Едва дверь закрылась, Мара толкнула Оливера к стулу, заставляя сесть и усмехнулась, полной грудью вдыхая липкий страх.
– Почему ты не очистил ее сердце?! – прорычал Оливер. – Ладно, орден, но…
– Я пытался, – пожал плечами Хантер. – Но, увы, она умерла двенадцать лет назад, и аномальная магия – единственное, что заставляет ее сердце биться.
Оливер быстро заморгал, пытаясь переварить сказанное. Уставился на Мару, и та кивнула, подтверждая слова.
– Но… магия ее убивает.
– Верно. Поэтому ты пойдешь с нами и отдашь свою жизнь Софи.
Оливер застыл.
– Я не…
– Это не вопрос. Это факт, – подмигнула Мара. – Ты сам отдал Софи. Неужели не знал, чем все закончится?
– Я проиграл ее в карты! – рыкнул Оливер, возвращая самообладание. – Что? Может, и сейчас сыграем в покер? Проигравший жертвует собой, чтобы девчонка жила. Уверен, она тебе дорога, раз ты так бьешься за ее жизнь.
– Отдашь жизнь ты, – спокойно ответил Хантер. – Она любит меня, я не посмею причинить ей такую боль.
– Она любит и меня.
– Ты правда в это веришь? – Хантер подошел к Оливеру, наклонился, чтобы встретиться взглядом. Он рванул рубашку и вдавил пальцы в грудь. Читать душу Фостера было мерзко, но он нашел там главное: сколько бы дерьма он не накопил в себе, как бы ни обожал власть и насилие, дочерей он все же любил. Сумел бы променять на победу, возвращение короны, но корил бы себя за это, ведь любил их, и сам ненавидел себя за эту слабость. – В первую же ночь на земле магомалий Софи попросила убить тебя. А когда узнала, что ты хотел сделать с Эвелин, на полном серьезе собиралась уничтожить весь Хартбрук, чтобы сделать тебе больно.
– Ты сукин сын! Я тебя убью!.. – закричал Оливер, но Мара вновь оцепила его шею туманом, заставляя умолкнуть.
– Я не знаю, что после смерти, – сказал Хантер, садясь на край стола. Он сложил руки на груди, оглядывая побелевшего от ужаса Оливера. Жалкого, беспомощного, алчного, но все же умеющего любить. – Может, там ад и рай, как веришь ты. Может, там тихий единый мир мертвых, после которого наши души снова перерождаются. Но одно знаю точно: у источника жизни можно вернуть к жизни любого. Для этого нужен хранитель с высшей магией. Это буду я. Для этого нужно найти душу мертвого, которого мы хотим вернуть. К счастью, даже в мир мертвых не надо искать дорогу – душа в теле Софи. А еще нужен человек, который добровольно обменяет свою жизнь. Душа за душу. Все просто.
– Я не соглашусь. Я люблю Софи, но умирать не собираюсь.
– Это не вопрос, Оливер, – заверила Мара, указывая острием кинжала на шею. – У тебя нет выбора. Земля круглая, и все возвращается на круги своя.
– Типа карма, а? Я христианин…
– Понятия не имею, что такое карма, и почему ты все еще веришь в единого бога. Хотя… я могу быть твоим богом. Богом смерти.
Мара обернулась к Хантеру. Он кивнул, позволяя совершить задуманное. Может, не стоило это делать – он не знал. Может, это и слишком радикально и помешает их плану. Но