Он улыбнулся при мысли о ней и хотел верить, что она будет гордиться им больше, чем скорбеть, узнав, что ее сын погиб, защищая беззащитных.
Если бы действительно существовала другая жизнь, он не испытывал бы гордости за свои якобы подвиги, а скорее стыд за свои многочисленные преступления, включая попытку самоубийства. Ведь он начинал верить, что, спрыгнув с самолета, сделал это с намерением закончить все достойным образом.
В тот момент он знал, что никогда не сможет спасти заложников, и был решительно настроен больше не убивать незнакомцев. Поэтому умереть смело было, несомненно, самым почетным решением.
Он закрыл глаза и погрузился в небытие без снов и галлюцинаций – только небытие.
Когда он вновь открыл глаза, все оставалось по-прежнему, за исключением того, что рядом с ним отдыхал другой человек с длинными белыми волосами и бородой.
С трудом он смог подняться и выйти наружу, где его ослепил яркий свет солнца, бивший прямо в глаза.
Когда он привык к свету, то заметил, что осел отдыхает в тени, а Юсуф следит за чем-то из-за камней.
– Что случилось? – спросил он.
Другой обернулся, оглядел его с ног до головы, как будто его присутствие действительно удивило, и лишь прокомментировал:
– Я думал, ты умер.
– Пока нет.
– Понял.
– А где Омар?
– Он ушел.
– Ушел…? – недоверчиво повторил Гасель. – Никогда бы не подумал.
– У него были свои причины… – последовал загадочный ответ, пока он жестом просил его занять его место на ступенях и выглянуть между камнями. – Восемь причин, если быть точным.
Таурег подчинился и увидел, что действительно восемь всадников шли по четко видимым следам на песке, которые вели прямо к входу в местность.
Он задумался, почему смерть до сих пор его не забрала, хотя бы для того, чтобы избавить от свидания с очередной бойней.
– Что мы можем сделать? – пробормотал он.
– Ждать.
– Ждать чего?
– Пока их останется семеро.
– Я тебя не понимаю… – почти простонал он. – О чем ты говоришь?
– О том, что всегда лучше, когда тебя ищут семь ублюдков-джихадистов, чем восемь ублюдков-джихадистов. А для этого лучше подождать, – он протянул руку, указывая на одного из всадников, и твердо добавил: – Видишь? Теперь их всего семь, потому что тот, что в белом тюрбане, качается, и, если я не ошибаюсь, следующим будет худощавый, что едет справа от него.
Таурегу не составило труда заметить, что, как и говорил другой, экстремист в белом тюрбане все сильнее наклонялся, пока не упал на землю. В тот же момент голова человека, ехавшего справа от него, взорвалась.
Юсуф широко улыбнулся.
– Теперь их всего шестеро, и если они не поторопятся, не останется ни одного, – он положил руку на плечо таурега и добавил: – Как видишь, Омар оказался хорошим учеником, благодаря тому что ты был хорошим учителем.
– У него мое ружье?
– Ты думаешь, на таком расстоянии можно убить камнями?
– А где он?
– Помни, он таурег. А ты, как таурег, должен знать, что, когда один из вас прячется, его не может найти даже другой таурег… – Юсуф коротко рассмеялся, как будто наслаждаясь захватывающим зрелищем, и воскликнул: – Теперь их только пятеро!
В самом деле, третий захватчик упал, в то время как его напуганные товарищи оборачивались во все стороны, пытаясь определить, откуда их так метко поражают.
– Теперь моя очередь, – сказал Юсуф, начиная стрелять из своего АК-47. – Дадим им жару.
– Они слишком далеко, – заметил Гасель, которому уже было трудно даже говорить. – Единственное, чего ты добьешься, – это потратишь патроны впустую.
– У нас их много. Если приподнять ствол, пули упадут достаточно близко, чтобы окончательно их запугать… – пока он менял магазин, его взгляд остановился на человеке, опирающемся о стену, неспособном стоять на ногах. Он фыркнул, выражая свое недовольство: – Тебе бы прилечь… – сказал он. – Омар и я справимся.
– Я хочу видеть это, потому что это будет последним, что я увижу.
– Это я понимаю.
Заложники устремились на шум выстрелов и успели стать свидетелями того, как верблюд был ранен в живот, встал на дыбы и сбросил своего всадника, который бросился убегать в отчаянии, но через несколько метров пуля в спину заставила его упасть лицом вниз.
– Осталось только четверо… – прокомментировал Юсуф, как будто это было самое естественное дело в мире, в то время как он выпускал очередную очередь. – Проклятый сын чесоточной козы охотится на них в своё удовольствие.
Вероятно, джихадисты подумали то же самое, потому что, не сговариваясь, заставили свои скакуны развернуться и ускакали галопом.
– Эти больше не вернутся… – сказал тот, кто, казалось, наслаждался происходящим, как редко в своей жизни, крепко держа туарега за руку и помогая ему подняться на равнину, укладывая его на кучу песка. – Иди сюда…! – добавил он. – Эта проклятая дыра – не лучшее место для смерти.
Заложники с радостью и облегчением присоединились к ним, увидев, как пыльный шлейф удалялся. Вскоре они заметили, как Омара эль-Кебира, выходя из-за скал, приблизился к раненым и выстрелил в упор в того, кто, по его мнению, казался недостаточно мёртвым.
Затем он взял за поводья двух верблюдов, которые с абсолютным равнодушием наблюдали, как их сородич умирал, и без спешки приблизился, чтобы остановиться перед туарегом.
– Это твоё, – сказал он, протягивая винтовку.
– Можешь оставить её себе, – твёрдо ответил тот, его голос выражал убеждённость. – Я больше никогда не смогу её использовать.
– Жаль, потому что это выдающееся оружие… – признал другой. – Но если его найдут у меня, это создаст проблемы, ведь отныне я – всего лишь бедный бедуин, который пытается сбежать из слишком жестокой страны…
Его прервал далёкий рёв моторов, и они подняли головы, чтобы заметить, как вдали появился военный самолёт, из которого вскоре начали прыгать парашютисты.
Юсуф наблюдал, как горизонт покрывался белыми куполами, и, вскарабкавшись на одного из верблюдов, не смог удержаться от язвительного комментария:
– Французы снова опаздывают… Как обычно.
Омар эль-Кебир махнул рукой, приказывая ослу следовать за ними, а затем повернулся к Фабио ди Нунцио.
– Помните наше соглашение, доктор: вы под присягой заявите, что были свидетелем того, как два жестоких наёмника, служащих исламистскому джихаду, Омар эль-Кебир и Юсуф Касар, погибли и были погребены в натроновом месторождении, где их держали в заложниках.
– Я дал вам своё слово и сдержу его.
– Надеюсь, что так и будет, иначе я вернусь и перережу горло вашим людям, – затем он почтительно склонил голову