И вот представьте мое состояние, когда я, мечтая о чашке горячего чая, сполз со, ставшем в конце пути чугунным, сполз с железного коня, кивнул паре бабок, что уже заняли скамейку на крыльце опорного пункта, открыл дверь…
Первым звоночком для меня стало то, что в тамбуре не загорелся свет. Окончательно я понял, что день сегодня окрашен черным колером, когда включенный электрический чайник при нажатии на кнопку ответил молчанием.
Вода, слава Богу, в кране еще текла тонкой струйкой. Я закрутил кран и вышел на улицу. Электрический кабель — «воздушка», черной анакондой лежал вдоль наружной стены, а распределительная коробка на соседнем магазине, для надежности, чтобы я ее не вскрыл и не подключил кабель, кто-то обмотал цепью.
В магазин я не пошел, ибо был уверен, что меня там ждали и к моему визиту там подготовились. Вместо этого я вернулся в «опорник»…
— Товарищ начальник, к вам можно? — две пенсионерки, что с самого утра сидели в засаде на крыльце моего «опорника», ввалились в приемную, с доброжелательными улыбками акул на морщинистых лицах.
— Чем я могу вам помочь, уважаемые? — я ответно улыбнулся во все тридцать два зуба.
Оказалось, что у одной посетительницы давняя свара с соседями, а вторая желает, чтобы милиция припугнула вороватого внука, только заявления писать на «родную кровь» она не желает.
— Гражданочки, у меня вообще-то приемное время с шестнадцати часов…
— Товарищ милиционер, может быть в качестве исключения можно что-то сделать?
— Можно. Но только с одним условием. Вы, в обмен на это, посвятите мне час своего драгоценного времени. Договорились?
Через сорок минут я вошел в помещение магазина. Две девицы лет тридцати, стоявшие за прилавком, с интересом уставились на меня.
— Добрый день, красавицы. Хозяина могу увидеть?
— А нет его, уехал хозяин и сегодня его не будет.
— Прекрасно. Тогда кого-то из вас попрошу выйти на улицу.
— Зачем?
— Девушка. Попрошу кого-то из вас выйти на улицу для выполнения пары формальностей…
Вышли на крыльцо обе, с любопытством уставившись на меня, стоящего в сопровождении двух пенсионерок.
— Представьтесь, пожалуйста. — я приготовился писать.
— Зачем это? Не буду я называться…- забубнили молодухи.
— Да что вы их спрашиваете, товарищ участковый? — проскрипела одна из старушек: — Эта, лахудра бесстыжая, Люська Белова, а рыжая проститутка малолетняя — Ирка Игнатова.
— Сама ты старая проститутка, баба Варя! — огрызнулась рыжая.
— Так девушки… — вклинился я между сходившимися в рукопашную представителями разных поколений: — Только мне еще отчества нужны.
— У Ирки папку звали Богданом, упокой душу его Господь, в том годе от рака помер. А у Люську мать нагуляла, такая же шалава, как и дочь, а в паспорте у нее указано Эдуардовна.
Дальше произошла короткая свалка, где Люська попыталась вырвать остатки волос с головы слишком информированной бабы Веры, но мне удалось восстановить общественный порядок на отдельном участке вверенного мне населенного пункта.
Ну а дальше я превратился в карательный орган.
— Это что? Что за свинарник? Вонь с вашей помойки на всю округу разносится! Пишите здесь, в протоколе, объяснение, почему мусор не вывозите…
— Я не буду ничего подписывать…- попятилась от меня рыжая Ирина Богдановна Игнатова: — Хозяин приедет и пусть расписывается…
— И я тоже не буду расписываться. — фыркнула Белова и направилась в входу в магазин: — Я простая продавщица.
— Вы представители своего хозяина в соответствии с законом…- я шустро опередил Белову и встал в дверях магазина, не давая продавщицам спрятаться в торговой точке: — Ваши полномочия определяются вашим нахождением за прилавком, а также форменной одеждой. Но я прекрасно обойдусь и без ваших автографов. Просто поставлю метку, что представители владельца такая-то и такая-то от подписи отказались и эти прекрасные понятые мне это заверят. Так, это протокол за антисанитарию. Если не вывезете свалку за сегодня, завтра составлю новый. Теперь второй протокол — где мусорные урны на крыльце? Вернее, две мусорные урны. Согласно постановлению, принятому областным Советом, в местах массового посещения граждан должно быть две урны, а у вас нет ни одной. И не надо мне рассказывать, то ваш магазин не место массового посещения! Объяснение будем писать? В протоколе за копию расписываться будете? Тогда пройдемте в магазин.
— Вера Анатольевна, купите шоколадку, вам, с вашей подругой чай попить…
Бабка радостно приняла купюры и сунулась к прилавку.
Рыжая Ирка, с презрительным фырканьем приняла деньги, швырнула на стеклянный прилавок небольшую плитку в цветастой обложке.
Я подождал минуту, после его недоуменно уставился на продавцов:
— Это что, все?
— А что вы еще хотели? Деньги дали, товар получили… Что еще надо?
— Применение кассового аппарата с февраля прошлого года является обязательным условием работы предприятий розничной торговли… — я полез в папку, где у меня лежал тонкая брошюрка Административного кодекса. Я даже не знал, какую статью надо применить, но третий протокол я составлю обязательно. До недавнего времени я думал, что участковый инспектор милиции — существо бесправное, находящееся в самом конце пищевой цепочки. Каково же было мое удивление, когда я, изучив Справочник участкового инспектора, обнаружил, что, зачастую, находясь в удалении от цивилизации, участковый обладает чрезвычайно широкими полномочиями на проведение разного рода проверок.
Глава 4
Глава четвертая.
Суета сует.
Август 1994 года.
Поселок Клубничный. Помещение опорного пункта.
Итого, не сходя с места, я составил пять административных протоколов, поставив своеобразный рекорд для этого населенного пункта. В магазине было полно «просрочки», которую я изъял и, в три приема, уволок на свою половину здания, буркнув растерявшимся продавщицам, что жду сегодня хозяина, иначе все это вечером уедет в пункт утилизации. Не знаю, что это такое, но, наверное, такой должен быть.
Так, за оформлением официальных бумажек, день склонился к закату и на крыльце скопилась новая порция заявителей.
И опять навалилась рутина. Тетки, бабки всех мастей заявляли о краже гусей, поросят, чугунных сковородок и самовольном переносе забора на сопредельных придомовых участках, а я фиксировал их слова на официальные бланки, слабо представляя себе, когда я буду все это разгребать.
Дело, между тем, двигалось к вечеру, краснеющий солнечный диск уже повис над верхушками сосен на противоположном берегу Реки, да