Демон вынырнул из вечернего сумрака, сжимая в зубах здоровенный тополиный дрын, и ткнул меня им куда-то в пах, мол, хозяин, отнимай и кидай подальше, отнимай и кидай…
Несмотря на солидный возраст, пес, к моей радости, оставался живым и подвижным, приобретя лишь некоторую вальяжность в движении… Из-за спины возникла Грета, рыча, вцепилась в другой конец палки, и порыкивая, дергая деревяшку в разные стороны, эта сладкая парочка умчалась в темноту, успев лишь потоптаться когтистыми лапами по моим осенним туфлям. Ну и слава Богу. Кидать здоровую, мокрую от собачьей слюны палку, особенно зимой — удовольствие ниже среднего, признаюсь вам.
Через полчаса я старательно отбил туфли от налипшего снега на пороге нашего временного жилища, прошел через сени, открыл дверь и сразу почувствовал, что что-то не так.
— Привет, солнце…- я ухватил Ирину, которая при моем появлении вскочила с табуретки, на которой сидела в позе, собравшейся топиться Аленушки, и, старательно пряча лицо, попыталась уйти в спальню: — Что-то случилось?
— Все в порядке. — Ира сухо ткнулась в меня губами и снова попыталась вырваться из кольца моих рук, но я держал крепко.
— Ира, давай сделаем проще. — я вкусно поцеловал девушку в губы: — Я все равно буду тебя пытать, пока ты не признаешься, что у тебя произошло, и кто тебя обидел, а так мы сэкономим наше время…
— Садись есть. — отрезала подруга и поставила на деревянную подставку тяжелую чугунную сковородку, из-под плотно прилегающей крышки которой я чувствовал запах жаренного мяса… И не только я. В входную дверь заскребли, умильно поскуливая, в четыре лапы, наши собаки, уже пожалевшие, что не вошли в дом вместе со мной, а остались во дворе, догуливать.
Я вышел в сени, запустил в дом, метнувшихся на кухню серыми молниями, собак, нащупал в шкафу два стеклянных сосуда, что хранились на холоде по причине скромных размеров холодильника…
— Любимая, что будешь, водочку или рябину на коньяке? — я вернулся в теплое помещение, широко улыбаясь и зазывно помахивая бутылками.
— Водочки на пальчик мне плесни…
Хотя магазины и киоски были заполнены всевозможными сладкими ликерами всех мыслимых цветов и оттенков, суровая доктор Кросовская оставалась верна классическим напиткам.
— Ну что? — мы чокнулись маленькими стопочками с шведскими флагами на боку, и залпом выпили, после чего я, вывалив в тарелку из сковороды четную половину… ладно, честную треть картошки с мясом, подвинул подруге ее долю и набросился на еду. В углу, громко чавкая, поедали мясной кулеш из здоровых бачков наши псы, в печи гудел огонь… В общем, в нашем доме наступила идиллия.
— Ну, рассказывай. — посуда была вымыта, собаки спали вповалку под столом, шевеля лапами и тоненько поскуливая, мы с Ирой, обнявшись, лежали на широкой кровати, бездумно глядя на огонь, бушующий за заслонкой печи, и я решил, что уже можно.
Ира откатилась к стене, посмотрела на меня долгим, загадочным, в отсветах пламени, взглядом, и, видимо решив, что я заслуживаю доверия, произнесла:
— Мне отказали… И еще посмеялись. Сказали, что я должна быть счастлива, что меня в комиссию по социальной политике распределили, и вообще…
— Я так понимаю, что твои партайгеноссе отказались доверить тебе участие в распределении городского бюджета?
— Угу. — Ира ткнулась лицом в мое плечо.
— И кто от вашей партии более достоин этой роли?
— Чебриков. — Ирина замерла, тихонько дыша мне в подмышку. Она не любила проигрывать.
— Это который? — я закатил глаза к потолку, пытаясь среди извилистых трещин на нем найти ответы на свои вопросы: — Зять аптечной сети?
— Он, сволочь. — злобно прошипела Ира.
— Он тебя что… обидел? — я попытался повернуть лицо девушки к себе. Но она уперлась.
— Смеялся громче всех, клизмой назвал…- Ира засопела: — А сам то…
Ну да, я вспомнил этого персонажа. Из безусловных достоинств у этого «политика» присутствовала харизматичная, фактурная внешность и удачная женитьба. Антоша Чебриков был зятем владельца, небывалыми темпами растущей, сети аптек. По всему городу, в самых проходных местах, срочным образом меняли владельцев, выводились в нежилой фонд десятки квартир на первых этажах, где, после капитального ремонта, открывались небольшие аптеки, под общим брендом «Алтарь здоровья». Я не знаю, где тесть Чебрикова брал деньги, но, кроме всего прочего, Антон Алексеевич Чебриков являлся «якорным» спонсором Городского отделения Либеральной партии, чем заслужил самую искреннюю любовь со стороны партийного руководства. И хотя, как я помню. Антоша по образованию был выпускником Городского картографического института, видимо, в глазах партийных коллег, финансистом он был, как говорится, от Бога. Ну правильно, разве можно сравнить этого баловня судьбы с неограниченным кредитом и бывшую докторшу со «скорой помощи»?
— Сколько у нас времени?
До конца месяца. — Ирина отвернулась и начала преувеличенно пристально разглядывать аляпистый узор пушистого ковра, висящего на беленой стене.
Понятно, довыборы еще не прошли, но примерные позиции партий в раскладе городских сил уже предсказуемы, и сильные мира сего принялись азартно делить самые вкусные места в городской законодательной ветви власти.
— Ира. — моя рука скользнула по талии, лежащей рядом девушки: — Я ничего не обещаю, но постараюсь уложиться до декабря…
— Ты что собрался делать? — сразу забыла про рисунок ковра Ирина: — Даже не вздумай! Там знаешь, какие деньги? Там охранников не меньше десятка, и все с автоматами, из СОБРа! Я случайно слышала, как Чебриков мужикам рассказывал!
Поселок Клубничный.
Как вы понимаете, мой боевой мотоцикл, на котором я откатал не одну сотню километров, с октября месяца отправился на «зимние квартиры»,