Уж сколько времени прошло с их общего молчания, и герцог вдруг и спрашивает:
— А что же графиня, она вам сестра родная?
Вот так вот, словно и не было той речи Волкова, которую он посчитал убедительной, словно не было того вопроса, на который он ждал ответа.
«Сестра? Почему спрашиваешь про неё? — Тут, признаться, барон немного заволновался. — Что же тебе надо от меня?»
Но вопрос был задан, вопрос был прям и на него нужно было отвечать, и он тогда говорит:
— Нет, графиня дочь моего дяди, младшего брата моего отца, они оба были мореходами, шкиперами. Но она мне как родная. Когда дядя уходил в море, так Брунхильда жила при нас. Росли мы вместе, после того как сгинули оба наших отца, я ушёл на войну, а она осталась при своей семье со стороны матери, а я как навоевался, так стал искать всех родственников. И её нашёл, она бедствовала.
— Бедствовала… — Как-то странно повторил курфюрст. — Ну, зато сейчас она проживает в достатке. Говорят, что она при дворе курфюрста Ланна частая гостья. Говорят, он к ней благоволит. Дом прекрасный к житию ей устроил, карета у неё лучшая в городе… Взялась откуда-то… А к ней ещё и цуг из четырёх жеребцов.
— Мне про то, ничего не известно, Ваше Высочество. — Отвечал Волков чуть обескураженно. А сам думал: «Чёртова потаскуха, снова голову какому-то дураку вскружила… Не иначе опять зелье Агнес пользует». И чтобы не молчать, продолжил, вроде как оправдываясь. — Уж не думаю… — Он не нашёлся, как продолжить фразу и закончил так. — Курфюрст Ланна немощен, ходит с трудом, не думаю, что она… «нынче у него в фаворитках».
— Да, — задумчиво продолжает принц эту неприятную для барона тему. — Сестрица ваша, как говорят, сразу заблистала и при дворе архиепископа, и в местном обществе. Быстро звезда взошла… Писали мне, что это благодаря некой госпоже Агнесс. Та госпожа быстро вывела графиню в свет. Она тоже, кажется, вашей фамилии?
— Агнес фамилии иной, она моя племянница, по линии матери, но так как она сирота, я дозволил ей именовать себя Фолькоф. — Сразу стал отвечать генерал.
— Говорят, та дева необыкновенна набожна и умна. — Продолжает Его Высочество.
— Писание знает наизусть, с какого места не спроси. — Отвечал своему сеньору вассал. — И то ещё с детства.
— С детства… Да… Она говорят, постится и справляет службы в известном женском монастыре, дружна с настоятельницей, а ещё вхожа в высший круг священства Ланна так же, как и в круги светские.
Наверное, герцог знал об Агнес больше, чем он, и посему генерал только развёл руками:
— Меня сие не удивляет. Дева и вправду всегда была очень способна.
— Она уже немолода, она собирается принять постриг? —
Продолжает интересоваться курфюрст.
— Нет, сеньор, у меня не было времени заняться её судьбой, да и вход в Ланн мне ещё заказан. Но недавно Агнес была у меня и просила моего одобрения на брак.
— О, вот как! Значит вас можно поздравить?
— Да, — отвечал Волков не очень-то воодушевлённо, — но боюсь, что в подарок мне придётся подарить ей мой дом в Ланне, в котором она сейчас проживает. — И он снова намекает своему сеньору. — Так как иных подарков, пока, я ей сделать не могу.
Но и этот намёк его сеньор игнорирует и просто говорит своему вассалу, как бы вспомнив:
— Давайте вернёмся в столовую барон, я так легкомысленно бросил гостей, а то неправильно.
Вот и всё, герцог получил от барона ответы на все свои вопросы, всё, а барон ответа на свой единственный вопрос так и не получил.
Когда они вернулись, оказалось, что смены блюд после их ухода так и не было, гости доели жареную колбасу и всё время, что герцог отсутствовал, болтали, а так как лакеи за той болтовнёй непрестанно подливали гостям вина, болтовня эта шла весело. И хоть герцогиня слегка пожурила своего супруга, но гости, кажется, были на принца не в обиде. Тем более, что едва глава дома появился, как слуги понесли к столам большие пироги на подносах, и целые чаши с пирожками маленькими, такими маленькими, что съесть их можно было за один укус, а угадать с чем ты взял, можно было лишь по запаху. Пироги были жирные и постные. Печёные и жареные. С мясом, с печенью, с требухой и луком, со сливами и мёдом, с белой рыбой и с прочими другими начинками. К ним подвали кислые совиньоны и изумительные сладкие айнсвайны. Вот и угадай, попробуй, какой пирожок чем запивать, иной раз гостей вкусовые сочетания приводили в замешательство: ну никак не шёл благородный и дорогой айнсвайн к дурацкому пирожку с капустой или требухой. И все остальные гости смеялись над «неудачником», а атмосфера за столом была прекрасной. Сам герцог тоже посмеивался, что, бывало, с ним крайне редко, и Волков, после долгого и непростого разговора, что не дал ему ничего, выдавливал из себя улыбку, кивая уже чуть захмелевшей и весёлой жене, которая раскалывала ему о чём говорили гости, пока их с курфюрстом не было. А тут принц вдруг наклоняется к генералу и говорит:
— Друг мой, вы мне понадобитесь