— Хорошо, что я выбрала это платье.
— Кто ж осмелится спорить, — отвечал ей генерал, тоже испив немного портвейна, — у вас прекрасный вкус, госпожа моя, впредь полагайтесь на него.
И женщина была полностью с этим согласна. А тут ещё герцог встал и взяв стакан с вином в руку произнёс:
— Господа, на этот ужин близких людей, я позвал вас для того, чтобы отдать должное нашему герою, совершившему подвиг, подобный подвигам героев поэм и романов. Нашему славному барону фон Рабенбургу, который смог вырвать из лап нечестивых людей принцессу, и несмотря на все препоны вернувший женщину в её собственный дом.
Волков взял свой бокал и тоже встал, и другие мужи стали подниматься со своих мест, но кажется опередил всех молодой герцог Георг Альберт, он едва не выпрыгнул из кресла, и высоко подняв свой стакан, воскликнул:
— Слава первому рыцарю земли Ребенрее!
Может это было несколько неожиданно и пафоса в этом было больше, чем нужно, от того Волков даже почувствовал себя несколько неловко, но кто ж осмелится не согласиться с будущим курфюрстом, тем более что курфюрст нынешний, посмотрел на сына и добродушно усмехнулся выходке его: пусть подурачится. И все присутствующие стали выпивать своё вино, а некоторые ещё и перед этим не стеснялись славить барона.
Он же, стоя рядом с герцогом, всем салютовал своим стаканом и всем кланялся, а баронесса аж рот отрыла от счастья, стала при том пунцовой и не стеснялась вытирать глаза.
А потом все сели и лакеи понесли вдоль столов блюда с хорошо протушенной, коричневой уткой, в почти чёрной винной подливе, с нею несли свежие отличные яблоки, томленые с мёдом фиги в чашах, которые можно есть лишь ложкой, и переспелые сладкие сливы, которые перед подачей обдали кипятком, а ко всему этому подавали тонкие, совсем лёгкие белы вина, или светлое пиво. На больших досках разносили булки белого горячего хлеба, от которого пальцы становились жирными. Слуги ставили на столы тарелки с мягким несолёным сыром. Потом подавали перечные соусы, черный и красный, вдруг кому утка покажется безвкусной. Хотя повара у герцога слыли превосходными, и вряд ли такое было возможно.
Нет, конечно, к поварам невозможно было придраться. Ужин был по-настоящему хорош. Отлично приготовленная птица, прекрасно подходила к сладким фруктам, сдобному хлебу и хорошим винам. И хоть генерал ещё не был сильно голоден после обильного ужина в «Жирном фазане», тем не менее пропитавшаяся вином утка с солёной и перчёной корочкой вместе с фигами и сыром его поразила в самое сердце.
А после, чуть насытившиеся господа, стали ждать подачи жареных кровяных колбас. Чёрных и ещё шипящих в жиру, присыпанных сверху свежим луком. А тут герцог и говорит генералу:
— Барон, вы же, кажется, любитель кофе?
— Да, сеньор. Пристрастился давно, на юге!
Конечно же все стали прислушиваться к их разговору. Всем было интересно о чём говорит курфюрст и его фаворит.
— Ах, как это только можно пить⁉ — Воскликнула Её Высочество решившая поучаствовать в их разговоре. — Нынче все говорили о вас и ваших увлечениях, дорогой барон, так мы с дамами решили тоже попробовать! Думаем, что это барон такое пьёт, что люди не пьют? У нас тут, в Вильбурге, тоже стали пить его.
— И что же, Ваше Высочество? — Стали интересоваться другие гости.
— Это невозможное питьё! — засмеялась герцогиня. — Мы были шокированы его вкусом.
— Да, да, — Волков полностью соглашался с нею. — Вы абсолютно правы, мадам. — Он тоже смеётся.
— Это просто напиток мужчин! — уверенно заявил молодой принц. — Я уже велел повару подавать его мне после обеда и ужина.
— Господа, — заговорил генерал, обращаясь ко всем собравшимся сразу. — Позвольте я возьму на себя смелость и кое-что вам расскажу по поводу этого напитка?
И он рассказал, что первый раз распивал его с одним магометанским купцом, который пил его в самую ужасающую жару, что случалась в те июльские дни. Было то в далёком южном порту, давным-давно. Так же он рассказал, что лучше этот сарацинский напиток, пить до завтрака, или после обеда, и что бывают плохие его сорта. Горькие и пережаренные. А дамам он посоветовал добавлять к нему сахар или хорошую порцию взбитых сливок. Которые прекрасно смягчают вкус напитка. И ещё сообщил, что нельзя его долго варить. Кажется его рассказ был всем интересен. Его внимательно слушали, даже герцог, и к концу своего рассказа, барон даже заметил, что из кухни пришёл один из поваров, и, остановившись в дверях, внимательно его слушал.
А после все стали обсуждать кофе, и сарацинов, и пришли к выводу, что каковы сарацины, таковы у них и напитки, после чего посмеялись и принялись за кровяную колбасу с луком. Тут генералу, после половины утки-то, показалось, что он почти сыт и посему взял себе всего один хорошо зажаренный кусочек, но съесть его весь он не успел. Герцог снова повернулся к нему и произнёс:
— Генерал, я хочу освежиться, не проводите ли меня?
«Освежиться?»
В замке было всего два человека кого Его Высочество почти никогда не стеснялся приглашать с собой, они могли быть с ним в столовой, и в купальне… То были, как виделось Волкову, самые близкие люди его сеньора. Одни из них был дядя курфюрста, по возрасту почти его ровесник, Вильгельм Георг фон Сольмс граф Вильбург. Вторым его близким советником являлся барон фон Виттернауф. И вот теперь, пока гости заканчивали со вторым блюдом, хозяин дворца и огромной земли, предлагал ему пройтись.
— Конечно, сеньор, — сразу согласился Волков и встал первый.
Герцог поднялся за ним. Дамы и господа не понимая, что происходит, тоже, было, начали заканчивать ужин, резали последние куски и допивали вино. Но герцог, вытерев рот и бросив салфетку на стол, жестом остановил их:
— Дорогие гости, прошу вас, продолжайте, продолжайте, мы с бароном сейчас же вернёмся.
Они вышли из обеденной залы, и… Поначалу генерал думал, что они пойдут к уборным, но принц повернул в другую сторону, он пошёл к балкону, что открывал вид на внутренний дворик замка. Уже наступила ночь, в воздухе звенели сверчки. Звёзды засыпали весь небосвод. Они остановилась у балюстрады. Откуда-то снизу доносилась музыка. Дева какая-то то пела, то смеялась негромко, то болтала с