В психологии такой способ решения задачь называется инсайтом[6]. Человек видит проблему и сразу же знает, как ее решить. И что любопытно, чаще всего он оказывается прав и в решении своем никогда не сомневается, а напротив, испытывает от этого чувство удовлетворения. Увы, но таких «решателей» очень мало, и все они входят в верхний один процент распределения по шкале интеллектуальных способностей, то есть, речь о людях, имеющих IQ[7] в 130 единиц и выше. Ну а сама Кьяра по результатам психометрических тестов относилась к верхнему промилле[8] этого процента. Ее IQ равнялся ста сорока трем единицам. Практическая гениальность, между прочим, ни больше, но и ни меньше.
Итак, она успела оценить опасность и, подхватив себя и своих новых друзей «Ковром-самолетом» - так она называла это насквозь дилетантское колдовство, - перенесла их всех прямиком к машине. Быстро. Почти мгновенно, - мост во время их приземления все еще летел обломками вниз, - и разумеется, не успев ничего толком обдумать, потому что действовала спонтанно, рефлекторно или еще как, но точно, что неосознанно. И к несчастью, свидетелей ее героического поступка оказалось довольно много, даже если не принимать в расчет ее спутников, которые уж точно не сомневались в том, что увидели и почувствовали.
«Спалилась!» - Прочла Кьяра в глазах Мадса, который, похоже, был единственным, кто ей сочувствовал. Остальные ею восхищались и готовы были носить ее в благодарность за спасение на руках. Вот только ей это было не надо. Ей вообще не хотелось «выходить под свет рампы». Но сделанного не воротишь. Увы. И последней мыслью, мелькнувшей у нее в голове перед тем, как Кьяра потеряла сознание от нервного истощения, было: «Теперь меня точно возьмут в оборот!». Ее и взяли.
***
Проснулась она, как и следовало ожидать, на больничной койке. В отдельной палате, заставленной вазами с цветами, и с ясным пониманием того факта, что все это - начало конца. Во всяком случае, во всем, что касается ее планов. Однако делать нечего, приходилось принимать реальность во всем ее поганом несовершенстве, и Кьяра не стала самокопаться и лелеять бесплодные сожаления. Случившееся случилось, и теперь надо было думать, как выйти из создавшегося положения с наименьшими потерями. И тут у нее был только один вариант правильного поведения: давно заготовленная на всякий пожарный случай «версия для печати». Поскольку скрыть свою силу уже не удастся, и вряд ли получится списать сотворенное ею «чудо на водопаде Godafoss» на спонтанный выброс, придется признаться, что она давно уже «в курсе дела». То есть, знает о магии и о том, что обладает этим Даром, и, будучи «в трезвом уме и твердой памяти» вполне отдает себе отчет в том, что одарена сверх всякой меры. И вот это последнее пугало ее больше всего, потому что Кьяра фон Аренберг совсем не хотела строить карьеру имперского боевого мага или кого-нибудь еще, столь же далекого от мира обычных людей и не менее пафосного. Она хотела стать знаменитым клиническим психологом и имела все основания думать, что у нее это получится. Через год ординатуры должность штатного психолога в одной из крупных университетских клиник, еще через пять-шесть - позиция ординарного профессора[9] при кафедре Прикладной, Клинической или Когнитивной Психологии, а еще лет через несколько, - в зависимости от того, как пойдут дела, то есть, что будет с исследованиями и публикациями, - она собиралась стать полным профессором и получить собственную клинику или кафедру. А может быть, даже то и другое вместе.
На самом деле, это не было чистым враньем. Всего лишь несколько отретушированная правда, которая должна была, по идее, снизить в отношении Кьяры уровень ожиданий магического сообщества. Вполне работоспособный план, тем более что она была самоучкой, а значит никто не мог доподлинно знать, что она умеет, а чего – нет. И здесь легенда опиралась на твердые факты, поскольку Кьяра действительно была талантлива и являлась гордостью кафедры Нейропсихологии Карнакского университета. Что же касается магии, ее родители давно были в курсе того, что их дочь отмечена этим странным Даром, но исходили при этом из предположения, что способности ее невелики и развивать их Кьяра считает напрасной тратой времени. Таков, вчерне, был выработанный ею план, но вскоре выяснилось, что ее желания плохо совпадают с действительностью, данной ей в ощущениях.
К счастью, ей не позволили долго размышлять на экзистенциальные[10] темы, поскольку это опасный путь, в особенности, для того, кто только что, - пусть и не намеренно, - перевернул свою жизнь с ног на голову. Даже такая умная девушка, как Кьяра могла, лежа на больничной койке, напридумывать себе такого, что потом ей потребовалась бы помощь психоаналитика. Но пауза между небытием безсознания и возвращением к реальности продлилась всего каких-то пять-шесть минут. Оказывается, заинтересованная общественность зорко следила за ее состоянием и почти мгновенно узнала о том, что девушка очнулась. И, разумеется, она, общественность, не осталась равнодушна к этому факту, и в палату тут же ломанулись Йорн, Фике и Джина. То есть, Георг виконт Атье, сын Генриха III герцога д'Этамп, Виктория Церинген дочь князя Церингена - имперского фохта[11] в провинции Сьон и Имажина фон Ведель дочь Леопольда фон Веделя гауграфа[12] Штормарна. Не было только Мадса, и это означало, что, скорее всего, они никогда больше не встретятся. Не все люди принимают колдунов, как они есть, а некоторые их попросту ненавидят. Мадс, скорее, из первых, чем из вторых. Все-таки пока речь шла всего лишь о веселой компании молодых магов, он от общения с ними не отказывался, но девушка, с которой предполагаешь заниматься любовью, это, наверное, совсем другой случай. Впрочем, возможно, дело не в ней, как таковой, а в той шумихе, которая наверняка поднялась вокруг этого случая. Кто его знает, старателя Мадса, может быть у него проблемы с законом? Могло случиться и так.
«Жаль, конечно, - вздохнула Кьяра о несбывшемся, - но не судьба!»
Решив так, она выбросила мысли о красавчике Мадсе из головы и сконцентрировалась на своих новых друзьях. Все трое, несмотря на свое очень непростое происхождение