В принципе так и получилось. Яна в гостевой пансион страж потащил на хребтине.
Выделенная мне комната выглядела простой до аскетизма: кровать, стол, пара стульев, раковина в нише за ширмой. Никаких излишеств. Удобства на весь этаж, но разделения на мужскую и женскую половину здесь не делали, как в любом недорогом постоялом доме.
Не успела я вытащить из дорожного сундука смену одежды и банные принадлежности, как седовласый смотритель едва не снес с петель дверь.
– Вайрити! – воскликнул он в панике и так быстро заговорил, что я понимала по большей части общий смысл.
Выходило, что мне вменялось немедленно сунуть вещи в саквояж и свалить из пансиона в какую-то башню. Хотелось верить, что не в тюремную. При этом старик пристально смотрел на полосатое полотенчико для лица в моих руках. Полотенце я прижала понадежнее к животу и вынужденно призналась, что ничего не поняла:
– Можно помедленнее?
– Покои в ректорской башне. Просторная комната, – начал тянуть он слова, словно разговаривал с тупицей. – Все по правилам: владыка сверху, а вайрити снизу!
– В каком смысле? – икнула я.
Смотритель с досадой поднял указательный палец над головой и промычал:
– Сверху.
Показал себе под ноги и пояснил:
– Снизу.
Хотелось верить, что они не укладывали Эсхарда в гамак под потолком, а единственную даму в коллективе – на пол. На тот случай, чтобы падать тяжелому владыке было помягче, если не выдержат крепления.
– Вы имеете в виду комнаты? – уточнила я.
– Их! – с облегчением выдохнул смотритель.
– Благодарю за заботу, но останусь здесь. Мы проведем на острове всего пару дней…
– Нельзя! – перебил он. – Кейрим сказал переселить вайрити. Я пришел переселять. Там хорошо! Много места!
Продолжая расписывать прелести ректорской башни, он подхватил пустой саквояж и шустро вышел из комнаты. Дверь закрылась. В большом недоумении я ждала, что старик вернется, но он как сквозь землю провалился. Признаться, так нагло сумку у меня воровали впервые. Хорошо, что в ней ничего не осталось.
Но пока я умывалась и собиралась в бестиарий, саквояж, пропутешествовав по академии, вернулся в комнату. Принес сумку-бродяжку Илайс. Появление помощника владыки ознаменовалось громким стуком в дверь.
– Ты в курсе, что кейриму не перечат? – спросил дракон с кривоватой улыбкой, хитро блеснув глазами.
– Да, что-то подобное мне говорили, – согласилась я, забирая у него саквояж. Старый. Честное слово, рассчитывала получить обратно новый.
– Велели проводить тебя в бестиарий, – объявил Илайс. – Кстати, проверил нашего художника. Хотел забрать свою фляжку.
– И что?
– В ближайшие сутки бестиарий он не увидит, а я не увижу фляжку, – заключил он и кивнул: – Идем, мой драгоценный друг. Если потеряешься, то ты знаешь, что делать.
– Вернусь в академию, – подхватывая папку с рисунками и термос с теплым чаем, объявила я.
– Просто жди меня на месте, – предупредил он. – Не хочу торчать на острове еще месяц. Здесь смертельно скучно.
Мощный, добротный замок, отданный под академию, стоял на возвышенности. Круглые башни и постройки местами опутывал густой плющ. С ним пытались, похоже, бороться, но цепкий захватчик отвоевывал пространство и вкрадчиво карабкался по стенам. Цепляясь за невидимые глазу трещинки в щербатых камнях, кое-где он доползал до двускатных крыш.
Занятия еще не начались, но некоторые студенты, как водится, приезжали заранее, и во внутреннем дворе оказалось неожиданно оживленно. Через высокую арку в мощной крепостной стене мы вышли к воздушной дороге. На ровной площадке без ограждений и перил толпился народ, но при появлении приближенного кейрима молодые люди вежливо посторонились. В вагончик, рассчитанный на шестерых, с нами никто сесть не решился. Принцип старшинства драконы соблюдали неукоснительно.
Вариби находился севернее столицы, близко к соседнему Авиону, землям равнинных драконов. В книгах писали, что скалистый хребет, разделяющий южную и центральную части большого полуострова, уходил далеко в море и перекрывал теплые течения. Природа на острове заметно отличалась от горячего Хайдеса. Влажный воздух казался прохладным, а серое небо – низким.
С интересом я смотрела в окно. К нам плавно приближались макушки вековых сосен. Если приглядеться, над ними поблескивала магическая сеть, куполом накрывающая бестиарий.
– Что ты с таким удовольствием вкрадчиво прихлебываешь, мой драгоценный друг? – спросил Илайс, стоило раскрутить термос и сделать глоток чая.
Я молча протянула оплетенную плотными кожаными полосками бутыль. С блаженным видом дракон припал к узкому горлышку, проглотил и скривился.
– Что это за редкая гадость?
– Травяной чай, – насмешливо пояснила я, забирая термос. – Очень советую. Помогает избежать ссылок на дальние острова.
На воротах нас встретил смотритель бестиария, коренастый мужчина в благородных сединах. Со мной он говорил на ломаном родолесском, сопротивляться я не стала. Хочется дракону поупражняться в иноземном языке, не вижу смысла отказывать в удовольствии.
О драконьих бестиариях слышали все, кто занимался двуликими тварями. Клеток здесь не было, а загоны скрывали неразличимые глазом магические заслонки, вытянутые до самого купола. Амулеты, как объяснил смотритель, прятали в земле, чтобы их не погасили по неосторожности, а может, и намеренно.
Из исследовательского интереса я прикоснулась пальцем к границе. По воздуху пробежала волна мерцающего решетчатого узора. В густых зарослях можжевельника немедленно ухнул фенфир. Если верить табличке, вбитой на колышке в землю, именно эта птица с петушиным гребнем на лысой голове обитала в загоне.
– Она точно бестиолог? – ворчливо спросил на рамейне смотритель, пока я выбирала из папки сделанный Яном рисунок невиданной птички.
Илайс выразительно кашлянул. Даже мне, стоящей к ним спиной, было очевидно, что он пытался тонко намекнуть соплеменнику придержать недовольство.
– В Родолессе мужчины закончились? – не унимался смотритель.
– Мужчины плохо говорят на рамейне, – оглянувшись через плечо, сухо прокомментировала я.
У седовласого дракона на мгновение вытянулся зрачок.
– Простите, вейрони[4], – вымолвил он, назвав меня замужней женщиной.
– Вайрити, – с трудом сдержав смешок, поправил Илайс и молча принял протянутые ему папку с термосом.
Между тем я вытащила из поясной сумки узкий маленький свисток. Он был беззвучен для людей, но не для двуликих бестий. Свист фактически приманивал и гипнотизировал нечисть, как дудочка крысолова из детской сказки приманивала крыс. Слегка дунула, надеясь выманить птицу из кустов. Пусть покажет алый гребень!
– Госпожа Егорьева, – со странными интонациями позвал меня Илайс.
Я оглянулась. Оба дракона стояли с такими ошарашенными физиономиями, словно их огрели по затылку пыльным мешком.
– Не дуди.
– Прости? – не поняла я.
– В дудку… – с натугой повторил он. – Не надо дудеть.
С недоумением я посмотрела на свисток, потом на драконов. Стало очевидно, что все двуликие бестии в радиусе десяти шагов,