Напротив него, в глубоком кожаном кресле, сидел седовласый, похожий на доброго дедушку, главврач госпиталя. Он спокойно отхлебнул чай из фарфоровой чашки и поставил её на блюдце.
— Лечить, инспектор. Что же ещё? Медицина, голубчик, не терпит категорий «удобно» или «неудобно». Она оперирует фактами. А факты таковы: у пациента тяжелейший посттравматический шок, вызвавший частичную ретроградную амнезию.
— Лечить — это понятно, — отмахнулся инспектор. — Я о другом. Кто он такой? Когда его привезли, я был уверен — вражеский шпион. Уж больно вовремя он «нарисовался». Дракон, бойня, паника… И тут, посреди площади, появляется голый мужик. Идеальный момент, чтобы агент Австрийского Конгломерата под шумок на разведку вышел.
— И как, подтвердилась ваша теория? — усмехнулся главврач.
— Рассыпалась в пыль, — хмыкнул инспектор. — Во-первых, он говорит на имперском без малейшего акцента. Даже не каждый столичный аристократ может похвастаться таким произношением. Во-вторых… — он кивнул на врача, — ваши проверки.
— Мои артефакты лжи не зафиксировали, — спокойно подтвердил Леонид Николаевич. — Личные эмпатические способности — тоже. Парень был растерян и шокирован — что угодно, но не лжив. Его эмоции — настоящие. Чистые, как слеза младенца. Посттравматический шок и частичная амнезия. Классика.
Инспектор хмыкнул и плюхнулся в кресло для посетителей.
— Ладно, убедили. Но что насчёт главного? У него нет ни документов, ни одной завалящей бумажки. Его нет ни в одной базе данных. Вообще. Как будто он прямо с неба свалился.
— А вы видели, в каком состоянии его доставили? — вздохнул главврач. — Одежда сгорела полностью. Тело — один сплошной ожог и месиво из ушибов. Я до сих пор удивляюсь, как он выжил. В него вбухали столько казённых денег и ресурсов, что хватило бы на оснащение целого отделения. Приказ императора, сами понимаете.
Инспектор поморщился. Ещё бы ему не понимать. Нападение дракона на столицу — самое сердце Империи, считавшееся самым безопасным местом в мире, — стало пощёчиной для всей правящей верхушки.
Доверие народа, и так не самое прочное, затрещало по швам. Все видели, как неуклюже и беспомощно действовали военные в первые минуты, не в силах даже поцарапать летающего ящера.
Поэтому император-батюшка решил поиграть в доброго царя и издал указ: всем пострадавшим оказать максимальную помощь, лишь бы заткнулись и не раскачивали лодку. И теперь это дело висит на личном контроле у императорской семьи. А значит, и на его, инспектора, шее.
— Так что с памятью? — спросил он, сменив тему. — Вернётся?
— Может, да, а может, и нет, — развёл руками врач. — Тут нужен очень тонкий Одарённый-менталист. А такие, знаете ли, на дороге не валяются. И стоят очень дорого. Да и лезть в чужую голову — дело рискованное. Проще не трогать. Можно навредить так, что потом не соберёшь. Мы, знаете ли, ломать умеем гораздо лучше, чем строить.
Инспектор скрипнул зубами. Засада.
— Мозг физически не повреждён, — продолжил Леонид Николаевич. — Это чисто психологический блок от стресса и адской боли. Я бы дал процентов десять, не больше, что со временем большая часть воспоминаний вернётся.
— И что мне с ним делать всё это «время»? — устало спросил инспектор. — Мне отчёт писать. Нужно доложить, что пострадавшему всё возмещено, помощь оказана, и он счастлив. А у меня тут… неопознанный объект с дырой в памяти.
В кабинете повисла тишина.
— А знаете… — вдруг задумчиво произнёс главврач, — есть одна деталь. Мои диагносты, когда проверяли его, нашли у него Дар. Самый низкий ранг — Пробуждённый. Едва-едва тлеет. В официальном заключении так и напишем: «рудиментарные задатки к химерологии».
Инспектор поднял бровь.
— И что это нам даёт?
— Это даёт нам идею. Слушайте внимательно, инспектор. Однажды мы с вашими коллегами уже проворачивали одно дельце… в похожей ситуации.
— Что за дельце? — насторожился тот.
— Не могу сказать. Подписка о неразглашении, — развёл руками Леонид Николаевич. — Но я ведь не просто главврач. Я уже полвека на этой должности, и, как вы знаете, являюсь внештатным консультантом вашей Канцелярии. Опыта у меня хватает.
Инспектор выпрямился. Он не забыл, с кем разговаривает. Этот безобидный на вид старик знал столько государственных тайн, что за одну десятую из них любого другого давно бы растворили в кислоте.
— Говорите, — коротко бросил он.
— Дайте ему новую личность, — просто сказал врач.
Инспектор нахмурился.
— В смысле?
— В прямом. Вы сейчас идёте к себе, готовите чистые бланки. Имя он вам назвал — Виктор. Фамилию придумаете. Возраст я вам сказал — двадцать лет. Приходите к нему, заполняете всё при нём. Объясняете, что без документов он в этом мире — никто. Ноль без палочки. А так как он пострадал по вине государства, которое не смогло его защитить, то государство в качестве компенсации готово не только выдать ему новые документы, но и оплатить обучение в Академии. Как раз по профилю, к которому у него есть склонность.
— Вы хотите, чтобы он сам всё подписал?
— Именно! Он подпишет, что согласен с новой личностью и компенсацией в виде обучения. И всё! Дело закрыто. Вы с отчётом, императорская семья довольна, парень пристроен. Скорее всего, он и первый курс не закончит со своими-то «задатками», но это уже будут не наши проблемы.
План был хорош. Даже слишком. Но инспектор был опытным ищейкой и видел подводные камни.
— А что, если он аристократ? — спросил он. — Что, если у него где-то есть влиятельная семья, которая его ищет? Представляете, какой скандал будет, если выяснится, что мы отпрыска знатного рода записали в простолюдины и выпнули в задрипанную академию?
— Ну, давайте рассуждать здраво. Если бы он был аристократом, его бы уже искали. Две недели прошло, инспектор. Две недели! Знатные семьи не теряют своих сыновей так надолго без шума. У них есть ресурсы и связи. Кто-нибудь да заявил бы о пропаже. А у вас что? Тишина. Ни одного запроса, ни одного намёка. Этот парень — явно никто.
Инспектор нахмурился, переваривая слова врача. Леонид Николаевич был прав. Если бы этот Виктор был кем-то значимым, его отдел уже был бы завален запросами от влиятельных персон. Но тишина действительно была гробовой.
— Да поймите, инспектор, для нас этот парень — проблема. Неопознанный объект, который висит на балансе. Если мы не дадим