— Вы меня простите, но я не верю Вам на слово, — усмехнулся я. — Придётся всё проверить, но не переживайте, Ваши тайны мне действительно без надобности, хочу узнать только то, что касается конкретно меня. А что насчёт Вашей встречи с советским руководством, это будет зависеть от ответов, как и то, покинете Вы мой дом сами или Вас отсюда вынесут и где-нибудь прикопают.
Канарис даже не дёрнулся, когда я встал и подошёл к нему, видимо был готов к такому развитию событий. Он ведь даже не стал выдвигать условия, прежде чем прийти в мой дом, что-то вроде неприкосновенности или ещё что-нибудь. Надо же, даже не врал, говорил вполне откровенно, что я понял, допросив адмирала. Как и было сказано, мне его тайны не нужны, только те, которые касались лично меня. Алексей тоже принял участие в допросе, команду ему давать не надо, уверен, что уже сегодня попытаются ликвидировать группу, прибывшую в Аргентину по мою душу.
Павел Анатольевич не сильно удивился, когда ему сообщили о моём визите, всё же не первый раз вот так прибываю в Москву. Хорошо, что в этот раз он был в городе, посыльный быстро ему обо мне сообщил, после чего Судоплатов оставил все свои дела и прибыл в гостиницу, где мы с ним часто встречались. Поздоровались как старые добрые друзья, хотя в лице контрразведчика просматривалось напряжение, видно ничего хорошего от нашей встречи он не ждал. Даже немного неприятно, вроде бы ничего плохого коммунистам не делал, и помогаю почти бескорыстно.
— Сегодня ко мне в гости прибыл один интересный человек, — сообщил я Павлу Анатольевичу. — Германия захотела мира.
— И что это за человек? — У разведчика даже испарина на лбу выступила, так он разволновался, хотя не должен.
— Вильгельм Франц Канарис, — улыбнулся я. — Хочет провести тайные переговоры с советским руководством. — Скажите, куда его переправить и когда забрать обратно?
— Да хоть прямо сюда, — тут же засуетился Судоплатов. — А вот когда забрать, этого я сказать не могу. Подождите немного, нужно сделать несколько звонков.
С этими словами Павел Анатольевич спешно покинул комнату, в которой мы находились.
Группа немцев, которую прислали для моего устранения, была уничтожена почти полностью. Я в уничтожении участия не принимал, мои люди сделали всё сами. Для моего убийства отправили подготовленных специалистов, причём смертников, часть раненых фашистов просто подрывали себя гранатами, когда понимали, что вырваться им не удастся. В плен удалось взять всего двух человек, да и то сильно израненных. Ничего интересного они мне не рассказали, простые исполнители, хоть и хорошо подготовленные и готовые умереть, выполняя приказ, мозги промыты основательно.
Едва закончились бои, как со мной связался Ортис и начал выговаривать то, что не стоило устраивать бойню в пригороде столицы. Вроде как я должен был его предупредить об угрозе и тогда правоохранительные органы и армия сделали бы всё сами. Наивный идиот, никак не может понять, какие бы потери понесли плохо вооружённые полицейские, а часть врагов наверняка смогли бы прорваться. Надоел мне уже президент Аргентины, что-то он чересчур в себя поверил, скоро начнёт разговаривать как со своим подчинённым, чего нельзя допустить. Нужно его немного шугануть, чтобы в себя пришёл, убирать рано, война идёт, причём и тут тоже, а он какой-никакой союзник. Впрочем, у меня уже появился один знакомый человек, который может занять его место, правда, я не сильно уверен в том, что мы выиграем выборы. В данный момент у меня достаточно друзей и сторонников из элиты, но действующему президенту мы явно уступаем.
Его нужно сменить и поставить главой страны кого-нибудь из верных мне людей, полностью подконтрольную мне марионетку. Кстати, о своих мыслях я никому не говорил, пока рано, нужно посмотреть на поведение Ортиса, как он будет вести себя дальше. Впрочем, судя по его поведению, то чем дальше, тем больше он будет наглеть, наверное, уже забыл, благодаря кому он сейчас жив. Но я и сам в этом виноват, больно редко отказываю ему в просьбах, но это можно исправить, пока окончательно не принял решение сесть мне на шею и погонять хворостиной, чтобы бежал резвее.
Переговоры руководства Советского Союза с Канарисом длились всего два дня, по крайней мере, именно столько адмирал находился в Советском Союзе. Смогли ли они о чём-то договориться, я не знал, а прочитать по лицу адмирала ничего не получилось, оно как всегда было абсолютно спокойным. Расспрашивать Судоплатова, а именно он провожал гостя, тоже не стал. Потом из новостей узнаю, смогли заключить мир или нет.
В то, что смогут заключить мир, я не верил, захваченную советскую территорию Сталин никогда не признает немецкой. Он наверняка потребовал вывести войска, на что немцы уже не пойдут. Каким бы влиятельным человеком ни был Канарис, вряд ли все немецкие генералы на подобное пойдут, да и Гитлер ещё жив, а именно он в Германии всё решает. Для того чтобы фашисты покинули Советский Союз им нужно дать хорошего пинка, чтобы боялись. Коммунисты сильны, но требовалось сделать что-то такое, что может напугать солдат до икоты. У меня была одна интересная мысль, но беда в том, что после таких фокусов на меня могут ополчиться все религии. Но думаю, можно такое предложить Павлу Анатольевичу, тем более скоро придёт тепло, а для своего замысла как раз оно мне и нужно.
Постоянно пытаюсь решать чужие проблемы, которых у меня всё больше и больше. Вот и сейчас, зачем мне лезть в войну? Конечно, фашисты — граждане весьма неприятные, меня они тоже считают за скот, несмотря на все мои возможности, я для них всё равно недочеловек. Ладно бы так считал один человек, плевать на этого идиота, но ведь так считает целый народ, а это просто недопустимо, как и ни в коем случае нельзя допустить их победу в войне. Историю я изменил и мне не хочется, чтобы немцы, объединившись с Англией, а может, и Соединёнными Штатами захватили бы Советский Союз. В общем, немцев нужно побеждать, что бы Канарис там ни обещал.
Тут ещё эта английская организация, которая тоже почему-то притихла, но не уверен, что не готовят очередное покушение или захват. Кстати, гибель нескольких дворян свалили на немцев, вроде как задержали там группы немецких агентов, вот на них всё и свалили, а значит, правительство не хочет идти со мной на конфликт. Только одно дело сказать, а совсем другое