Чтобы хоть как-то успокоить людей и остановить безобразия на улицах городов, президент принял решение освободить своего конкурента из тюрьмы. Кстати, здание, где держали заключённых, тоже пытались штурмовать, но безуспешно, полиция там не церемонилась. В общем, Ортис пообещал выпустить людей, о чём известили все каналы. Обвинения ему уже предъявили, причём пунктов было столько, что хватило бы на несколько расстрелов. Глава государства сдержал своё слово и выпустил заключённого, да вот беда, вице-президент оказался не слишком умён. Ему нужно было сбежать из страны как можно быстрее, но он не оценил того, как ему повезло и остался, а уже через двое суток попал в аварию, в которой погиб, всего на одном митинге успел побывать. Вот тоже скоты, сами в пекло сразу не лезут, зато активно подбивают на смещение власти других, что точно не пройдёт бескровно, уже появились трупы.
Мои люди, как и союзники из Советского Союза, тоже не сидели без дела и пользовались моментом. Список моих врагов уже был составлен, нужно было срочно проредить профашистские силы, чем мы и занимались. Конечно, поголовно всех не уничтожали, зачищали только самую верхушку, один раз пришлось поработать и мне, убив троих деятелей. После чего дом подожгли, в это время неподалёку как раз орудовала толпа, так что смогут списать всё на них.
Безобразия продолжались почти две недели, из-за чего я не мог отправить груз в Советский Союз. Корабль с машинами пришёл, но из-за беспорядков он стоял на расстоянии от порта и к берегу не приближался. Беспорядки начали заканчиваться только тогда, когда в крупные города начала входить армия. К этому времени большую часть заговорщиков, которые не успели сбежать, уже арестовали или уничтожили. Оставалось только ждать, что именно предпримут вооружённые силы Аргентины.
Надо сказать, что аргентинские вооружённые силы не впечатляли. Если флот был неплох, то сухопутные силы выглядели откровенно плачевно. Техники почти нет, а какая есть, ту можно смело списывать в утиль. Бойцов всего шестьдесят тысяч, участников боевых действий нет, а учения проводились очень давно. Как боевые единицы они мало что из себя представляют. Даже если бы проводили учения, то одно дело, когда просто тренируешься, а совсем другое, когда тебе приходится реально воевать. Армия становится профессиональной, когда воюет, а не когда тренируется. Флот силён, но матросы не принимали в ликвидации беспорядков никакого участия. Им плевать, какая власть, главное, чтобы флот продолжали финансировать.
Впрочем, относительный порядок в стране солдаты навести смогли, усмирив толпу. Мы тоже притихли, ожидая, какие действия предпримут вояки, вроде бы президента пока не трогают. Как мне было известно, двух высокопоставленных офицеров, желающих дружбы с Гитлером, убрали, причём не мои ребята, не смогли до них дотянуться, это сделал кто-то другой. Тем не менее, среди армейцев хватало граждан, желающих дружить с фашистами и разделяющими их идеологию. Пару раз я звонил главе государства, но ответа не получил, он был в постоянных разъездах, пока его великовозрастные детишки гостили у меня.
Свои грузовые машины я забрал, но пришлось отправлять за ними местных водителей, военные патрули у всех проверяли документы, а у советских водителей их не было. Проблем никаких не возникло, моих людей пропустили, никто их задерживать не стал, но всё равно имелось какое-то напряжение, было непонятно, кто теперь в стране будет руководить. Пришлось немного подождать, пока грузовики загрузят продовольствием, бунтовщики разграбили и сожгли несколько складов, но проблем с питанием возникнуть не должно, быстро купили всё необходимое.
Само собой, в блокадном Ленинграде ничего не знали о том, почему мы вовремя не прислали помощь, нас очень ждали. За один день город проедал огромное количество продовольствия, а мои поставки без всяких преувеличений серьёзно помогали жителям осаждённого города. Уже вышли все сроки, а грузовиков всё нет и нет, наверняка уже отправили запрос в Москву. Нужно было видеть лица встречающих нас людей, стало даже как-то неудобно, как будто напакостил, хотя моей вины в задержке не было.
— Дня через два-три пришлю ещё столько же грузовиков с продовольствием, — порадовал я представителя Берии, который всегда встречал меня и провожал в Аргентину. — Точное время назвать не могу, у нас там стало очень весело.
— Будем ждать, — обрадовался майор. — Вы нам здорово помогаете, не знаю, что бы мы делали без Вашей помощи.
— Вы бы и без моей помощи сражались, — улыбнулся я. — Поверьте, этот город враг не возьмёт, я в этом уверен.
— Спасибо, — майор тоже улыбнулся. — Ленинград немцам, да и финнам тоже, будет костью в горле.
Следующий караван отправили через два дня, машин прибыло много, а скоро должны доставить ещё. Совсем недавно закупили новую партию, контракты заключили на два года, порадовали американцев. В общем, дней через пять можно будет снаряжать третий.
По возвращению домой я обнаружил, что у меня гости, причём нежданные. Мой особняк посетил президент Аргентины. Вроде бы чего тут удивительного, он и до этого не раз ко мне приезжал, только сейчас он был не один, а с несколькими своими министрами и командующим сухопутными войсками Аргентины, последнего я точно не ждал. Глава государства меня очень удивил, он прибыл заключать договор, чем поразил до глубины души, не ожидал от него такого решения.
Как оказалось позже, вояки смогли договориться с Ортисом, не стали пытаться сменить власть, в противном случае началась бы гражданская война, ведь отдавать своё кресло без боя действующий глава государства не собирался и был готов к любому развитию событий. Меня хотели привлечь как стороннее лицо, хотя я не сразу понял, зачем это нужно президенту.
— Господа, я не совсем понимаю, что вам от меня нужно? — Спросил я, когда на меня вывалили кучу ненужной информации, выступая как перед избирателем. Сказали вроде бы много, но ничего для меня полезного. — Вы смогли договориться между собой, это хорошо, но зачем к этому договору приплетать меня? Я простой гражданин.
— Простой гражданин, — проворчал генерал. Но после того как Ортис махнул рукой, заткнулся и не стал продолжать.
— Военных беспокоит то, что ты убиваешь людей, скажем так, их окружение, — заявил президент. — Они хотят, чтобы это прекратилось.