— Я н-не могу… — выдавила она и замерла, глядя на меня большими красивыми глазами.
— Поднять ногУ? — нервно скаламбурил я, отдирая щупальце Игоря от мест, куда оно проникать было точно не должно.
— П-понять, — выдавила богиня, — Всё сложно, Джо. Налей ищо.
— Так мы уже не решаем проблему, а просто бухаем? — покопался в собственных планах я, находя смену концепции не то, чтобы совсем уж ужасной. Набухать явленную в физическом мире богиню, а затем, как это водится у приличных людей, переспать с ней? Ну, апокалипсис может подождать, знаете ли…
— Н-нет! — встрепенулась Лючия, — Всё оч-чень ужасно! Кош-шмар. Налей ищо.
— Ла-аадно… — с сомнением прокряхтел я, подходя к бочонку с новым кубком.
Ну а почему бы и нет? Я же волшебник, до Долины Несчастий доберусь быстро… но потом.
— Я-я не могу про… прон… порн… порнзить… — тем временем докладывала богиня, то и дело роняя голову с подпорки, — … взглядом сво…ик! Божес… ским. Взгля… дом. Порнзить! Не…
— То есть, ты не видишь, что происходит в Долине Несчастий.
— Во! — встрепенулась светлая, но очень пьяная богиня, — Не… ик… могу. И… эта… Порсотивлени…е. Твоё. Это. Не… нашла. З-з-значит… они все там. Та…ик! М!
— Ла-адно… — протянул я, протягивая ей стакан, — А может, помощи у кого-нибудь попросим? Ну, из твоих коллег?
— Ты што⁈ — на меня тут же испуганно и возмущенно выпучились, — Низя! Позор! Моя пер-тур-бация… ик! Пострадает!
Ох уж эти женщины. Ладно, тогда будем по старинке. Сами. Но сначала…
Увы, мои грязные поползновения, то есть ласковое утешение впадающей в грусть и печаль женщины, не дошли далее поглаживания затылка Лючии, весьма благосклонно отнесшейся к тактильному контакту, потому что в помещении внезапно раздался новый голос:
— Вы не звали, но я пришла! Припёрся. На помощь вам! Цените! Любите! Сначала вы! Потом я! Ура!
Голос был жутко неприятным, ибо двоился. Казалось, что мужчина и женщина говорят одновременно, но с небольшим, крайне раздражающим отставанием. Мне, уже предельно сытому в жизни появлением незнакомых голосов за спиной, внезапно стало очень яростно, потому что Лючия — вот она, а тут всякие пи…
Уоу.
За моей спиной обнаружилось хтонически неописуемое в плане одежды существо, напоминающее разделенного вдоль напополам человека. Одна сторона хрени была мужской и бородатой, вторая женской и красивой. Феерический прикид этой сущности был способен привести цыгана-сутенера с хронической ненавистью к эпилептикам в состояние перманентного оргазма с сердечным приступом под конец. В глазах твари, надругивающейся над всеми смыслами, включая здравый, царило нечто среднее между маниакальным остервенением и отбитым восторгом первокурсницы, которая еще не поняла, что за чудесный веселый пакетик с вкусными веществами, отданный ей этим красивым негром, придётся кое-чем заплатить.
— М-мать! — я содрогнулся, пытаясь взять свои мысли под контроль, — Что за хрень?
— Кашалот! — мрачно булькнула частично протрезвевшая Лючия, — Вот теперь… ик! Совсем. Жопа.
— Мы есть Шакалот, дорогая сестра! — прозудела невыносимая хреновина, выполняя реверанс, — Я обижена и оскорблен!
— Бог безумия, — невероятно мрачным тоном заявил о своем присутствии Вермиллион, — Ученик, не смотри на него.
— Как это — не смотреть на меня⁈ — тут же возмутилось жуткое божество, — Не сметь на меня не смотреть! Я есть прекрасен! И восхитительна!
Моя голова, разумно отдёрнувшаяся в сторону, начала как-то сама поворачиваться к этому чудовищу, но, оказалось, что у Лючии еще остался порох в ягодицах, потому как богиня, злобно рявкнув, махнула рукой, превращая бога безумия… в курицу.
— Не сметь крутить мозги моему святому! — выдохнула она, а затем ласково посмотрела на меня, — Джо, миленький. Налей ищо!
Я мучительно икнул, но пошёл к бочонку. Шакалот, тем временем, немало не смущенный сменой облика, задорно бегал по помещению, пытался кудахтать двойным голосом и что-то клевать с пола. Мотнув проясняющейся головой, я решил налить и ему, поставив кубок с дымящейся жидкостью на пол. Курица, как будто только этого и ждала, тут же подбежала к посудине и засунула в неё голову целиком.
— Твой Святой? — наконец, решил прояснить вроде бы стабильную обстановку я, обратившись к замахнувшей очередную стопку богини.
— Мой, конечно! — захлопала та неоправданно глупыми и пьяными глазами, — А чей еще? Мой!
Ничего себе новости. Меня тут приватизировали!
— Хрен там рос! — высунул Шакалот клюв из опустевшего стакана, — Общий! Безбожий Святой — всебожий Святой!
Чего?!!
— Щас я тебя буду бить! — грозно пообещала богиня, пытаясь встать, — Нога! Ногами!
Залихватски кукарекнув, курица, не дожидаясь, пока Лючия воздвигнется, метнулась мухой к бочонку, а там, вцепившись в краник так, что он до половины залез ей в горло, принялась дёргаться как эпилептик. И, кажется, каким-то образом высасывать содержимое. От такого зрелища силы Лючию оставили, и она бухнулась назад, умоляюще посмотрев на меня.
Я стоял, массируя виски.
Дурдом какой-то.
— Несчастье не надо никому! — наконец оторвался от краника Шакалот, — Ни мне, ни мне, ни тебе, ни ему! Я знаю и ведаю, пришла помочь, рассказав всё как есть! Но не просто так — я хочу подарок! Вот эту чудесную тварь!
— Игоря я тебе не отдам, — покачал я головой, — Никому не отдам. Даже не смотри на него.
Последнее пришлось договаривать, подняв мою кракеновую метлу над головой, потому что подбежавшая к моим ногам божественная курица начала подпрыгивать, явно возжаждав клювом схватить алкаемое.
— Скарнер возродится! — прыгала курица, — Боги проиграют! Весь мир в труху!
— Напугал ежа голой сракой! — фыркнул я, — Друзей не меняю и не отдаю!
— Вот именно! — на меня обрушилось сзади девичье тело, крепко вцепившись в шею, — И богинь!
— Жопошники! — внезапно обиделась курица и снова поковыляла к бочонку!
— Догони его! — азартно потребовали мне на ухо, — А то всё выпьет!
Здравствуйте, меня зовут Джо, я башенный маг из самого спокойного места в Орзенвальде. Неделю назад у меня было две проблемы — шизофрения у