— Ола, — поздоровался я.
— Ты один? — спросил он вместо приветствия.
— Так мы еще не открылись. Люсия придет минут через пятнадцать, наверное.
— Пойдем в задние комнаты, пока никто не увидел.
Я провел Педро в каморку, которая раньше была кабинетом Альвареса. Показал на стул.
— Слушаю.
— Луис, срочно нужна твоя помощь. Ты — последняя надежда.
— Что надо сделать?
— Отвезти кое-что на восток.
— Тарара? Гуанабо? — назвал я самые восточные районы Гаваны.
— Дальше.
— Матансас? Туда больше сотни километров, я не знаю…
— За Санта-Клару.
— Да это почти как до Луны! Одно дело — по городу, тут я кое-как справился. А это сколько? Сотни три? Вон, у вас ребята есть, возьмите их. Я не справлюсь!
— Алехандро пропал, — сказал Педро, опустив голову. — Возможно, арестован. Двое других пока спрятались и не высовываются. А везти надо срочно. Пожалуйста, Луис.
Глава 17
Погода начала меняться. Небо затянулось серыми тучами, предвещая скорый дождь. Влажный, тяжелый воздух давил на грудь. Я ускорился, стараясь быстрее добраться до нужного адреса. Да уж, не особняк в Ведадо выбрал Педро для места сбора. Наверное, там показываться опасается. Умно, нечего сказать.
Если этого самого Алехандро арестовали, то он может выдать всё, что знает. А потом — и то, чего не знал никогда. И не потому что трус или предатель. Просто рассказы о мужественных борцах, переносящих пытки как легкую щекотку — только фантазии о желаемом. Говорят все, рано или поздно. И не обязательно для этого дергать ногти или сверлить зубы дрелью. Иногда достаточно просто подержать человека стоя достаточное время, и не давать ему отдохнуть ни секунды. Я и сам не знаю, сколько выдержу, если придется. Поэтому лишнего лучше не знать. Сказали этот адрес — собрал вещи и пришел.
Дверь открыл сам Педро. Его лицо было невозмутимым, но в глазах читалось легкое удивление. Но одет так же, как и утром.
— Луис? Отлично, что пришел. Раньше обещанного даже.
— Не хотел попасть под облаву. У нас в районе почти каждый вечер солдаты и BRACO
Педро на секунду задержал на мне взгляд, словно пытаясь прочитать что-то в моих глазах, но затем пожал плечами.
— Заходи, — сказал он.
Я шагнул внутрь. Дверь за моей спиной закрылась. В прохладном полумраке дома чувствовался запах табака и чего-то жареного.
— С нами кто-нибудь еще поедет? — спросил я, разглядывая обстановку.
— Да. Мигель, ты видел его уже. Пойдем, покажу кое-что — Педро махнул рукой, приглашая следовать за ним.
Я заглянул в кузов и замер на секунду от неожиданности. Там лежал довольно большой бюст Батисты, метра полтора в высоту, крашеный бронзовой краской.
— И вот это надо везти⁇ — развел руками я. — Зачем?
Педро тихонько улыбнулся. Это была не обычная улыбка, а хитрая, довольная, с блеском в глазах. Он сделал шаг вперёд, подозвал меня пальцем к себе. Мы подошли к грузовику.
— Как думаешь, какой там объем внутри?
— Не знаю. Ну литров тридцать, наверное. Или пятьдесят.
— Влезет туда всё?.. Ну, ты понимаешь…
— Затрудняюсь… Возможно…
— Перед тобой — самая большая свинья-копилка на всей Кубе! — с пафосом в голосе произнес Педро.
Неожиданно я начал смеяться. Смех вырвался сам собой, громкий, безудержный, почти истерический. Это было такое абсурдное зрелище, что я не мог остановиться. Ценности, спрятанные в голове самого Батисты!
Педро, дождавшись, пока я успокоюсь, хлопнул меня по плечу.
— Хорошая шутка, Луис, да? — произнес он, и в его голосе прозвучало довольство. — Самое надёжное убежище для того, что мы взяли у врагов народа.
— Вы собираетесь везти это в голове Батисты? — с трудом выдавил я, вытирая слезы смеха.
— А почему бы и нет? — Педро снова улыбнулся. — Кто заподозрит, что мы везём золото и доллары в его бюсте?
— Отлично придумано!
— И безопасно, — поднял палец Педро. — Мы же не бандиты, Луис. Мы возвращаем народу то, что ему принадлежит.
Он похлопал Батисту по голове.
— Это наш капитал для борьбы. Для будущей Кубы.
Я молчал, пытаясь осознать масштаб происходящего. Грабёж банка, бюст диктатора, золото…
— Значит, мы отправляемся сегодня? — спросил я, чувствуя, как адреналин начинает бурлить в крови.
* * *
Выехали из Гаваны часов в шесть вечера. Я, Педро, и Мигель, сидевший в кузове вместе с бюстом, который запихнули в ящик, наскоро сбитый из поддонов, обмотали мешковиной и привязали веревками. Грузовик, уже привычно тарахтя и скрипя, медленно полз по улицам, оставляя позади огни Гаваны. Сцепление по-прежнему заедало, требуя от меня постоянного внимания, но вроде приноровился к его капризам.
На выезде из города, едва мы миновали последние жилые кварталы, нас встретил блокпост. Посреди дороги стояла баррикада из мешков с песком, освещенная тусклым светом электрических ламп. Я пересчитал солдат — пятеро. Никакой агрессии во взглядах. Наверняка целый день здесь стоят, устали.
К нам неспешно, будто нехотя, подошел капрал. Два уголка на погоне блеснули в свете фонаря.
— Всем выйти из машины! — вдруг рявкнул он.
Ну да, замучился человек на жаре стоять, а тут ездят всякие голодранцы, приходится задницу отрывать, что-то делать.
Я понимал, что это обычная проверка, хоть и первая, но далеко не последняя, но все равно сердце колотилось где-то в горле, ладони вспотели. Вроде в Одессе прошел через десятки подобных, в привыкнуть так и не смог. Я аккуратно выжал сцепление, включил нейтральную передачу, дернул ручник, и, медленно открыв дверцу, вылез из кабины. Педро последовал за мной, его лицо было невозмутимым, как обычно, словно мы просто ехали на обычную прогулку. Мигель тоже в выпрыгнул из кузова на землю.
— Что везем? Кузов открыть! — потребовал капрал, указывая на грузовик. — Документы показываем!
Два солдата с фонариками в руках подошли к машине, один посветил под кузов, второй — наверх.
— Что там? — спросил тот, что освещал внутренности кузова.
Педро сделал шаг вперёд, его голос был спокойным, уверенным, словно он произносил отработанную годами речь.