Я даже выкроил время на свидание со Сьюзи. Снова букет и свежая рубашка. И по закону подлости — опять встретился с папой. А ведь приди я десятью минутами позже, разминулись бы. В этот раз выпить он мне не предлагал, да и показной любезности не демонстрировал. Наоборот, холодно кивнул, пожал руку без энтузиазма, и пошел по своим делам. А в глазах горел девиз всех отцов незамужних дочерей: «Даже не вздумай!». Конечно, он бы предпочел, чтобы вместо непонятного местного с сомнительной карьерой начинающего боксера стоял сын достойных родителей, который бы преумножил капитал и обеспечил любимую дочь всем необходимым. А что спортсмен? Даже хуже актера. Тот может играть на сцене и в старости, и после перелома ноги.
Сьюзи спустилась через пару минут, взяла цветы, и поцеловала меня в щеку. Сегодня она надела белое платье в крупный синий горох. Очень красиво.
— Пойдем, — взяла она меня под руку. — Танцы сами себя танцевать не будут.
— Что-то твой папа не в настроении сегодня.
— Ага, расспрашивал меня, где мы познакомились и чем ты на жизнь зарабатываешь. Объяснял, что все кубинцы либо голодранцы, либо бандиты, и связываться с ними не стоит. Но не обращай внимания. Будем веселиться!
И всё как в прошлый раз — танцы до упаду, коктейли, и в конце — черный ход и темная лестница. На этот раз я подготовился: бессовестно умыкнул из аптеки изделия под маркой «Дюрекс», и больше не переживал, что финиш может наступить внезапно.
* * *
Дверь мне открыл сам дон Педро. Он выглядел сегодня иначе. Не в обычной белой рубашке, а в чем-то более плотном, темно-синем, похожем на рабочую одежду. Будто на охоту собрался. Его лицо, в прошлые встречи бывшее невозмутимым и даже с некоторой ноткой высокомерия, казалось чуточку обеспокоенным. Он кивнул, пропуская меня.
— Восьми нет, — пробасил он, взглянув на свои часы, — но хорошо, что ты пришел чуть раньше.
В гостиной, о чем-то тихо переговаривались те два парня, которых я видел в прошлый раз. На меня они только взглянули и кивнули. Вошел здоровяк лет тридцати, с щеголеватыми кавалерийскими усами.
— Ну что, Педро, готово?
— Три минуты, я проведу Луиса, покажу ему грузовик.
Вот странное дело, меня он ни с кем не познакомил, а имя назвал. В каком-то неравном положении я с самого начала оказался.
Мы вышли через заднюю дверь, ведущую в небольшой, заросший двор. В глубине, под старым манговым деревом, стоял он — старенький грузовичок «Форд ВВ» серого цвета. С виду он казался не сильно приметным, таких тысячи в Гаване. Если выйти на улицу, особенно в рабочем районе, то едва ли не каждый второй встреченный там грузовик будет вот таким. Они возили грузы, а иногда в кузов набивалась куча рабочих, ехавших стоя.
Этот, судя по внешнему виду, гоняли в хвост и в гриву долго и беспощадно. Краска на нем была выцветшей, местами облупившейся. Крыло смято, передний бампер прикручен проволокой. Дверь такая ржавая, что кажется, держится на одной краске. Кузов нарастили досками, но они сильно потрепаны, а верхняя сломана. Запаска приторочена сбоку, как на «Шевроле 3800». Я обошел вокруг. С водительской стороны картина не лучше. Одна фара разбита. Заглянул в кузов. Какой-то ящик, прикрытый брезентом.
— Знаком с таким? — спросил Педро?
— Видел часто, но не ездил. Попробую разобраться.
— Ну ты разбирайся пока, я чуть позже подойду.
Сеньор Педро развернулся и пошел к дому, а я открыл водительскую дверь. Она со скрипом подалась, показав салон — пыльный и потертый. Руль был будто погрызен местами. Посмотрел вниз и остолбенел. Из-под сиденья торчал ствол. И не охотничьего ружья, и даже не пистолета, а автомата Томпсона. Когда живешь в оккупации, в оружии начинаешь разбираться очень быстро. И даже на звук определять из чего стреляют и как далеко. В том числе и из трофейного для оккупантов оружия.
— Это что такое? — спросил я, стараясь не выдать тревоги в голосе.
Педро вернулся и заглянул в кабину через моё плечо.
— Ребята забыли. Сейчас унесу.
Он спокойно вытащил автомат, потом прикрыл какой-то ветошью, взяв ее там же, под сиденьем, и собрался идти.
— Вы не предупреждали, что там, где нужна моя помощь, понадобится и оружие.
— Не так, Луис, — ответил Педро довольно жестко. — Это инструменты для нашей работы. Но тебе не придется стрелять. Твое дело, как я сказал, привезти и увезти. Остальное сделаем мы. Это — часть нашей борьбы. Сегодня вечером… мы идем за тем, что принадлежит по праву народу.
Такое впечатление, что он пропагандистом работает всю жизнь. Опять, не задумываясь, начал говорить с пафосом и напористо.
— Нужно проверить машину, — закончил свою маленькую речь Педро. — Чтобы не было сюрпризов.
Я лишь растерянно кивнул.
Влез в кабину и сел за руль, ощущая, как сиденье, нагретое на солнце, припекает мне тыл. Проверил педали: сцепление, тормоз, газ. Все казалось на своих местах, но вот сцепление… оно как-то странно проваливалось, не возвращаясь до конца. Наверняка заедает.
— Заводи, —