Поэтому Флибер не мог создать ничего такого, чего не было уже создано в коком-либо из открытых им миров. А потому, те холодильники, которые я попросил его создать в «моём мире», были простыми коробками, в которых он создал нужный температурный режим. Создал путём каких-то манипуляций с разными температурными средами в разных измерениях. Вот как это работало, я точно не понял.
Впрочем, и создать дубликат какой-нибудь вещи он хоть и мог, но это требовало наличие какой-то особой энергии. Только то, что он находился вместе с «предком» в этом измерении уже огромное количество времени, позволило создать несколько похожих на людей «ботов», в которых при необходимости переселялась моя матрица. А больше — всё.
А созданием дубликата моей Мазды, мы всю «волшебную» силу Флибера израсходовали. Я-то откуда знал, отдавая распоряжение? Можно было бы просто купить другую машину, а мне потребовалась она прямо срочно, а не через какое-то время. Да-а-а… Но тогда, наличие у меня машины привело нас с Лориком к серьёзному разговору, и к серьёзным отношениям. Вот и думай, жалеть мне об утраченной Флибером силе или нет? Я не жалел. А он, думается, просчитал, что машина в том случае была важнее. Вот и «промолчал» о последствиях.
Но того, что сотворили Флибер с «предком», было вполне достаточно, чтобы не «просто» жить, а ещё и пользоваться нажитым во благо, кхм-кхм, благих целей, создавая в этом мире «светлое» будущее. Без излишеств, конечно, но кое что из технологий и оборудования я на те золото-валютные резервы, что «накопил», проведя манипуляции в прошлом, позволить себе мог.
Но… Не так уж и много, честно говоря, я мог себе позволить. Для простого человека миллиард долларов — много, а «для графа Де ля Фер — мало». Подводный нефте-газодобывающий комплекс, это вам не свечной заводик построить. А плавающий завод СПГ? А береговой? Тут одним миллиардом долларов не отделаешься. И десятью, млять, не отделаешься. И, судя по всему, сотней миллиардов тоже не отделаешься… Да-а-а…
А так, как было бы хорошо: скопировал в будущем завод, хренак, и перенёс в настоящее… Нет, млять, строить надо. Ручками-ручками… А это — время… А время — это не только деньги, но и советская власть, утекающая, как песок из колбы песочных часов времени. Парадокс, да-а-а-а…
Хитроделанный «предок» сделал «финт ушами» и растворился в эфирном пространстве, оставив меня у своего «разбитого корыта». Не у моего, заметьте, корыта, а у своего. У него, так и не получилось сохранить СССР таким, какой он был задуман вождями революции. А у меня? Получится? Так, видно же, что тоже не получится. Тогда зачем суетиться? Чтобы что сохранить? Какой СССР. Даже не СССР, а социализм. СССР и тот хрен сейчас сохранишь. Слишком многие считают, что союзные республики висят ярмом на шее РСФСР. Слишком многие. Так зачем упираться? Тем более, что сам я не жил в том будущем, память о котором лежит в моей матрице. Трудном, замечу, для россиян, будущем.
Да-а-а… Что-то я в последнее время заметил за собой излишнюю нервозность. Набегался я по мирам и по прошлому этого мира изрядно. Это же надо ещё и в роль войти, чтобы представлять там, какого-то индивидуума. Некоторых ведь моих субъектов те люди с которыми я общался, знали очень неплохо. А тут я сваливаюсь со своими ужимками, прыжками и нехарактерными для него непроизвольными нервно-рефлекторными мышечными реакциями. Вот нервы у меня от этих переходов из тела в тело и подрасшатались. Да-а-а…
* * *
— Ну и что вы думаете о нём, Павел Анатольевич? — спросил Юрий Владимирович, глядя на Судоплатова.
— Он точно такой же, как я его знал по тому миру. Только здесь он излишне эмоционален. Не прошёл нашу школу. И тогда у него не было таких возможностей, как сейчас. Тогда у него были только послезнания. — Не клеится что-то, — вступил в разговор Дроздов. — Ты говорил, что ушёл из девяносто шестого, а Флибер у него появился только в двадцать четвёртом? Или двадцать втором?
— Не-е-е… Ты не понял. Флибер появился у него в первой жизни, а мы с ним встретились во второй его жизни. Но он тогда не говорил мне, что может блуждать по мирам. Он и про переход в прошлое говорил, как о потере этого тела. По сути — смерти. И он очень не хотел раньше времени уйти. Говорил про какой-то парадокс и зацикленность.
— Так, друзья, давайте о метафизике потом, — сморщился Андропов. — Нас сейчас должно волновать настоящее и материальное. Для меня стало понятно, что его Флибер не контролирует наши мысли и наши действия. Он говорил о событиях, несостоятельных по причине изменения настоящего. Он не видит нашего будущего.
— Он и не может его видеть, — сказал Судоплатов.
— А вы очень артистично сыграли удивление, Юрий Владимирович, — хмыкнул Дроздов.
— Ты по золото? — улыбнулся Андропов.
— И про золото тоже.
— Да-а-а… Попали бы мы с этим золотом, если бы не ты, Паша. Спасибо тебе. Многое ты сумел поправить в нашем прошлом. И слава, как говориться, богу, что этот ваш Мишка, не такой, как тот Хулиган. Этот, точно, не хотел вникать в прошлое, настоящее и будущее.
— А ведь мог, — покрутил головой Дроздов.
— И может. И влияет, но, слава, опять же, богу, что только на свои какие-то планы, — продолжил рассуждать Андропов.
— Он, похоже, деньги «зарабатывает» на те проекты, которые озвучил.
— Грамотный, ничего не скажешь, — проговорил Дроздов. — Такого