— Хе-хе… Шутник! Я едва не обделался!
— Ой, да ладно вам шутить! — улыбнулся я. — Видел я как вы едва в перекат не ушли.
— Ох. Какой там перекат. Я старый большой диверсант. Расскажи, как поподробнее об этом мире.
— Нечего рассказывать, Павел Анатольевич. Мио — полная копия наш, но без людей. Это мой Флибер слепил. Он мастак на такие миры.
— Это тот, твой разумный прибор, который меня забросил в прошлое?
— Он не прибор. Тогда он принял форму, которая была понятна вам. Вообще это энергетическая форма жизни. Честно говоря, я не знаю на сколько он искусственный, а на сколько естественный.
— Он и сейчас с тобой?
— Он всегда со мной, — сказал я. — Пока.
— Что значит твоё «пока»?
— Кто знает, что будет дальше?
Судоплатов покрутил головой. Потом покивал, соглашаясь.
— Хорошее место, — сказал он. — Сюда бы пару кресел и бутылочку коньяка…
— Обязательно так и сделаем, Павел Анатольевич. Подготовлю поляну и позову.
— Тогда и Юру с Андроповым.
— Дроздова? Юрия Ивановича? Он в курсе?
— Они сомневались, но ты так активно давал понять откуда ты, что они наконец-то послали меня убедиться, что ты это ты, а не кто-то другой.
— Ну и как? Убедились?
— Убедился, Миша, — покивал головой Судоплатов, — Но от этого легче, почему-то, не стало.
— Многие знания — многие печали. — вздохнул я.
— Ты сильно изменился, Миша, — вздохнул он. — Ты — словно старик. У тебя очень печальный взгляд.
— До этого дня я считаю, что жил довольно беспечно.
— Понимаю…
Сообщив Судоплатову, что по его сигналу смогу переместить всех, кого нужно в другой мир, но мне нужно время, чтобы построить здесь домик, я вернул нас на берег острова. Судоплатов вынул из внутреннего кармана пиджака одноразовую ракету и запустил её. Красная цепочка огней заструилась с неба к воде. Катер быстро приблизился и забрал нас с пирса.
Глава 15
Павел Анатольевич улетел в Москву и не подавал сигнала две недели, потом позвонил ко мне в гараж.
— Мы готовы, — сказал он.
— О, как! Они готовы! — подумал я. — А я готов?
Я стоял в трусах и в галстуке, собираясь на встречу с любимой. Стоял ноябрь и стоял вечер субботы. Я чуть было не выругался, что у меня срывается свидание с моей невестой — мы уже подали заявление, да, но вдруг вспомнил, что дело-то минутное для этого мира. Это там мы хрен знает сколько пробудем, а здесь-то всего доля мгновения пролетит.
— Две минуты на сборы. Я в трусах и в туалет шёл.
— Пять минут, — сказал Судоплатов и повесил трубку.
— Благо-о-де-ете-ель, — думал я, сидя верхом на белом друге.
Пяти минут хватило.
— Здрасьте, Юрий Владимирович, — сказал я одними губами, проявившись в кабинете Андропова.
Тот посмотрел на приоткрывшего рот Дроздова, а потом на улыбающегося Судоплатова и почему-то погрозил обоим кулаком. Сначала одному, потом другому.
Пройдя к двери его «отдельного кабинета», в смысле — комнаты отдыха — я открыл её и поманил всех за собой. За дверью была не та комната к которой привык председатель КГБ и Юрий Владимирович застопорился у входа в неизвестность. Я шагнул вперёд и поманил всех из другого мира. Из того мира, где в небольшом помещении стояли четыре кресла и горела одинокая лампочка, болтающаяся на электрическом проводе.
— Твою ж мать! — сказал Андропов и осторожно, держась за левый дверной «косяк», полубоком пробуя «глубину», словно боясь провалиться в бездну, переступил порог. Переступил порог и выдохнул. — Нормально, мужики. Можно проходить.
Юрий Владимирович посмотрел на меня и крутнув головой, сказал:
— Вот, хулиган.
— Да! Когда-то так меня и звали, — сказал я.
— И ничего не изменилось, — сказал Судоплатов. — Так его Иваныч называл. Жаль, что ты Юра этого не помнишь.
— Люди не меняются, — буркнул Андропов.
— Как я могу это помнить, когда я не как вы, — усмехнувшись проговорил Дроздов.
— Могу устроить, — сказал я.
— Что устроить, — сразу насторожился Судоплатов.
— Могу вашу матрицу из того мира, Юрий Иванович, перенести вам.
— И что это даст?
— Будете знать, что тогда было и к чему привели маши с вами действия. Вы, между прочим, умерли аж в две тысячи семнадцатом году. Многому были свидетелем, а так же участником. Но, напоминаю, что это будет одна из версий вашей жизни. Есть и другие.
— Наши с тобой?
— Да, тогда мы с вами сохранили СССР.
Дроздов нахмурился. Посмотрел на Андропова. Тот молчал.
— Не думаю, что в данный момент это актуально, — сказал Дроздов. — Всё равно, теперь всё по другому.
— Согласен, — согласился я. — Здесь сядем или на песочке. Я там зонтик поставил и креслица лёгкие. Там тепло август.
— Ну, да. Тут душновато, — сказал Андропов.
— Там тоже не прохладно, но под зонтиком продувает ветерком.
Все вышли наружу.
— Ты смотри ка — песок, — сказал Андропов.
Он осмотрелся. Слева над мысом как часто бывало, ползли кучковые облака, похожие на барашков. Справа над сопками стелились перистые. Небо и море были голубыми. До полудня не хватало двух часов.
— Прекрасная погода! — радостно сказал Андропов. — Товарищи, можно я туфли с носками сниму? Уже соскучился по песку.
— И пиджак снимите, — сказал я. — Там в домике вешалки есть.
— Да, товарищи, давайте разденемся, а то запаримся, — порекомендовал председатель комитета государственной безопасности.
— Повесишь? — спросил он меня.
Я улыбнулся.
— Как принимающая сторона, не могу отказать просьбе гостя, — сказал я.
— Кхэ! — кашлянул Андропов и его рука, подающая мне пиджак, зависла в воздухе. — А ведь он, товарищи, прав. — Это ведь его мир.
— Я боюсь высказать крамольную мысль, но, по моему, и тот мир тоже его, — буркнул Судоплатов.
— Да? — Андропов вскинул ровно подстриженные брови и посмотрел на меня.
— Нет, тот мир не мой. Я сам в нём такой же гость, как и вы. Правда в нём я кое что могу. Например, перенести