Мой проект был сразу настроен на передачу нефти и газа по трубопроводу на юг Сахалина. Ну и эксплуатацию только Лунского газового месторождения. Да, оно не было слишком богатым. Но мне пока должно хватить. Главное — убедить правительство Союза в целесообразности проекта.
С другой стороны, от СССР нужно только разрешение. А там мы сами и трубы поставим и всё смонтируем. Там делов-то на полгода работ. Даже с учётом строительства портового терминала в Пригородном по моему проекту нефть можно будет забирать уже через год. А сжиженный газ лет через пять.
Однако… В Южной Корее к восьмидесятому году было построено судно, классифицируемое, как: «плавучая нефтегазовая платформа для добычи и производства сжиженного природного газа». Сейчас оно уже «стояло» на воде и достраивалось. Судно предназначалось для добычи, подготовки, сжижения природного газа, хранения и отгрузки СПГ в море на газовозы.
В реальности такое судно было бы построено в две тысячи тринадцатом году. В нём должны были использоваться технологии сжижения, апробированные на Сахалинском заводе в Пригородном.
Я перевернул всё с ног на голову, во-первых, мотивировав фирму Самсунг к строительству самой крупной верфи, войдя к ней в долю и выкупив сорок процентов акций, а во-вторых, сделал заказ на строительство самого большого корабля в мире, предоставив им готовый проект такого судна. Где взял? Кхм! Пришлось проявить, кхе-кхе, способности тайного проникновения куда угодно и похитить, да-а-а…
Флибер так скорректировал прошлое и настоящее, что никто в мире ничего и не заметил. Только папа Тадаси сильно удивился, когда узнал, что уже и плавучий завод СПГ почти готов. Так же сильно удивились и члены правительства СССР, узнав о таком чуде-чудном, готовым уже через полгода сжижать и грузить газ. Дело оставалось за ними, но они, сска, думали! Они, сска, думали, а мне тут нужна была валюта.
— Наше производство колбасы встанет колом через полгода, а они, млять, уже полгода думают! — возмущался я.
К колбасе граждане района уже стали привыкать и даже приторговывать на базарах и на вокзале пассажирам проходящих поездов.
Денюжку для постройки верфи и плавзавода, да и договоры с «Самсунгом» пришлось оформлять через дедушку Рёките. Его пришлось забрасывать с прошлое, чтобы сначала открыть банк в Багамском офшоре, а потом наполнить его некоторыми средствами. Тысяча девятьсот шестьдесят пятый год принято считать началом развития мирового оффшорного банковского бизнеса. В этот год Банк Англии разработал специальное законодательство для Багамских островов, находящихся под юрисдикцией Британской короны.
Суть нововведения заключалась в введении двухуровневой банковской системы. Национальные банки стали обслуживать резидентов, а для нерезидентов предназначались специально созданные оффшорные банки. Зарегистрированный на Багамах оффшорный банк мог оказывать свои услуги клиентам всего мира, за исключением коренных жителей Багамских островов. И офшорным банкам позволялось спекулировать по своему усмотрению. Вот туда Рёките Минобэ и завёз первую пару тонн золота для обеспечения финансовой деятельности.
Банк не собирался конкурировать с другими банками и привлекать средства третьих лиц, и вёл неагрессивную политику, но его заявленные активы и имя Рёките, уже известное в финансовых кругах, привлекли внимание и к семидесятому году активы банка утроились. А когда банк вложился в строительство крупнейшей верфи, большинство клиентов решило поучаствовать в проекте.
Рёките Минобэ перемещался в своё же тело и в свой же молодой разум, как я тогда, когда в первый раз, переместился в бота, поэтому ничего дополнительного не требовалось. Он просто оформил все нужные бумаги, слетал на Багамы, получил лицензию и открыл счёт финансовой организации — банка. Ещё он проделал кое-какие манипуляции по приобретению и продаже ценных бумаг, увеличившими доходы его банка в современной Японии в разы.
— Спасибо тебе, Мичи, что предоставил возможность снова почувствовать себя молодым. Жаль, что нельзя остаться в молодости насовсем, — сказал дедушка, когда вернулся из прошлого.
— Почему это нельзя остаться насовсем? — переспросил я. — Вполне себе можно. Только тогда нужно здесь закончить существование.
— Ты серьёзно, Мичи? — нахмурился старший Минобэ.
— Конечно, дедушка, — кивнул я головой. — Но ты ещё и здесь поживёшь полноценной жизнью. А захочешь снова почувствовать себя совсем молодым — только скажи.
Минобэ долго смотрел на меня и у него из глаз текли слёзы. Потом он сказал.
— Не знаю, за какие заслуги боги даровали нам тебя, но я счастлив, что ты с нами.
— Вы просто хорошие люди, — сказал я. — С другими бы я не смог, э-э-э, сойтись.
Рёките Минобэ чуть склонил голову.
— Не знаю, кто ты, Мичи, но ты тоже добр к нам. Спасибо тебе.
— Да, пожалуйста, — просто улыбнулся я. — На здоровье. А там в прошлом ещё много что нужно сделать, Рёките-сан. Будете моим посланником?
— С удовольствием. Прошлая Япония такая милая. Мне там очень нравится.
— Ну, и славно!
* * *
Четверо ублюдков неплохо обустроились на бережке, правда сместились ближе к руслу реки и чуть вглубь леса. Растянув там брезентовый навес, оказавшимся тентом для машины.
Моё появление рядом с их лагерем ублюдков возбудило так, что водитель, рубивший дрова, бросился на меня с топором, а следом за ним ко мне понёсся и один из подручных Макара. Но меня на том месте, куда они метнулись, уже не было. Мне не хотелось их бить. Зачем? Ведь я не садист и не получаю от этого удовольствия. Я мог избежать столкновения и избежал. А заодно продемонстрировал свои неординарные возможности.
— Ты кто? — спросил меня Макар. — Христос, что ли? Или демон?
Водитель снова метнулся ко мне.
— Да, угомонись ты, Фрол. Не понимаешь, что ли, что так его не возьмёшь.
Фрол метнул в меня топорик. Я приостановил время и аккуратно взял топор из воздуха. Он только дёрнулся у меня в руке, как живой, но я ждал этого.
— Эффектно, — кивая головой, согласился Макар.
У него фамилия была Макаренко. А у Фрола — Фролов, наверное.
— Что ещё можешь?
Я посмотрел на Макара и спросил почти утвердительно:
— Вам тут нравится, как я погляжу?
— С чего ты так решил? — спросил Макар.
Как он держался, мне нравилось. Видно