Станционный искин, закончив дефрагментацию и выйдя в реальность из своих потрохов, несколько раз пытался достучаться до меня, но вместо «живого общения», получил мои «напоминалки» и занялся делом, отыскивая мне секреты и тайники карманного линкора, выискивая оборудование для клонирования и попутно готовя сама себя к переселению в рубку.
Клонировального оборудования не отыскалось, но нашлось нечто, что вполне, с легкостью, его заменит – автономная родильная капсула, из тех, что многие центральные миры используют для выращивания своих новых граждан, когда их матерям влом вынашивать детишек самим или по медицинским показаниям, что тоже в этих мирах совсем не редкость – стерильные условия порождают дебилов не способных не только к сложному мыслительному процессу, но и к вынашиванию, а затем и рождению, ребенка.
Согласно исторической справки, лет 170-175 назад, в такой искусственной баклажке было рождено до 25% населения центральных миров и даже появился своеобразный «культ искусственников», считавших себя выше «естественников».
Увы, первый же, тогда совершенно случайный, прилет архов-разведчиков, доказал обратное – «искусственники» оказались энергетически слабыми и даже малый улей архов, посетивший три системы перед тем как его объединенными усилиями, таки, грохнули, собрал такую жатву, что волосы дыбом вставали, особенно если учитывать тот факт, что искусственной маткой чаще пользовались «высшие слои общества», из которых формировались ВКС по денежному принципу, то было печально наблюдать, как новенькие кораблики хомо сапиенсов печально дрейфуют в пустоте и холоде космоса, попав под псионический удар и лишившись своих команд, в одно мгновение превратившихся в пускающих пузыри и пузырящих в штаны, младенцев.
С тех пор, «искусственным» запрещена служба на боевых кораблях, а сам бум «искусственного вынашивания» скатился на нет, оставшись лишь медицинским предписанием.
Ну, а мне самое оно то – образцы тканей и ДНК Габби у меня есть, «собрать эмбрион» я смогу и с закрытыми глазами, а уж чуть ускорить созревание плода и быстрый рост можно разными путями, а не только природной акселерацией!
Представляю, как будет зла Габби, очутившись в теле пубертатной девчонки, с прыщами, танцующими гормонами и эмоциями, от которых хочется лезть на стенку.
Хотя…
Это не ей будет наказание, а мне!
Вздохнув, огляделся вокруг.
Совсем чуть-чуть, уже очень скоро, «Мганза Игарри III» выйдет из прыжка и лишится двух тормознутых управляющих искинов, которые я с радостью отформатирую!
Зои займет место тормозов, причем, один из них станет дополнительным, но не раньше, чем Зои накатит на него свой софт, очистив искин от всего, вообще, под ноль!
Вы даже представить себе не можете, сколько в этих новых искинах долбанных закладок!
Там же одна программа стучит на другую и следит, чтобы чего не вышло!
В результате – мощности искина тают, используясь на слежение всего и за всем!
На ровном месте теряется 10% производительности!
Да у меня на «Ипохондре», старые искины работали шустрее, чем два вот этих крейсерских, от которых толку, как от козла молока!
Потом будет разгон, попутно мы слегка эту системку, разумеется, разведаем…
Может быть, если будет что интересное, так даже и задержимся на денек-другой!
Потом снова разгон и, если все рассчитано верно, то…
Тьфу-тьфу!
Я сплюнул через левое плечо.
Нафиг!
Все проблемы от скуки!
Открыв канал в свою лабу, занялся делами.
Первым делом еще раз проверил странный эксперимент, который должен был дать мне «точку опоры», с помощью которой я бы узнал, у кого же взята та чертова проба крови.
Эксперимент провалился, но результат провала какой-то жутко странный!
Например, разделенная на фракции часть крови пытается агрессивно влиять на окружающую среду, разъедая стенки пробирки.
За восемь дней разъела на 0,8 миллиметра, что для образца весом с пушинку – очень хороший показатель.
Другая фракция, за это же время, наоборот, смогла нарастить стенки пробирки на те же 0,8 миллиметра, причем, если я не ошибаюсь из того, что разложила первая фракция.
Ради интереса добавил краситель и оставил их в покое на сутки, все равно, даже если кровь неведомой мне зверушки разъест пробирку, то окажется в контейнере, который подвешен в магнитном поле-ловушке.
В общем, даже если субстанция прорвется через пробирку, через контейнер, через магнитное поле, то окажется она прямиком в утилизаторе, с которым еще ни одно вещество не справилось!
А я пока займусь медитацией…
Наверное…
Потому что есть у меня ощущение, что я что-то смачно упускаю!
Что-то простое и очень понятное!
Минута размышления и я отрубаю искины, начиная выводить линкор из прыжка вручную, наобум.
Ну, не нравится мне все!
Не нравится!
Слишком все идеально и гладко!
И уж лучше я сейчас выведут линкор экстренно, но останусь живым, чем расслабившись, выведу корабль в намеченной точке, превратившись в протоплазму!
Восемь потоков разгоняют мышление преизрядно, так что аварийные 3,75 секунды для меня растянулись до 43 секунд, медленных и достаточно пугающих.
Вывалившись из подпространства, линкор сделал несколько нырков вверх-вниз, а затем замер, плывя в пустоте безмолвной и безжизненной каменюкой.
Сейчас работают только три системы – маскировка, силовые щиты и маневровые двигатели, чья задача, в случае чего, отодвинуть нашу жопу как можно дальше от раскаленной сковородки.
Налетевшие ремдроиды принялись извлекать искины из посадочных гнезд, заодно изменяя конфигурацию одного из гнезд, расширяя его под оснастку Зои, которая пока еще наблюдала за происходящим со своего места в кораблике, в трюме линкора.
Без активных сканеров, только пассивное наблюдение!
Сейчас до системы выхода, в которой мы должны были оказаться, лететь сутки.
Правда, за эти сутки мы до нее не долетим, потому что летим мы в ее сторону и вниз, по косой, под систему.
Так что…
Я выбрался из пилот-ложемента и сладко потянулся, разминая спину, шею и плечи.
Вот ведь, как так-то, а?!
Навороченное кресло же, с массажем, магнитными полями, и обратной памятью, но… выползаешь из него и начинаешь разминаться!
Пока дроиды занимались подготовкой, подошел к стоящим наособицу искинам и коснулся сперва одного, а потом и второго, сравнивая ощущения.
Левый, с маркировкой аграфов, казался более теплым, более стабильным и более свежим, но само прикосновение было липким, словно пожимаешь руку человеку, который потеет от страха.
Правый шел в разнос, система болталась на «огрызке веревки», грозясь покинуть сей бренный мир, да и внешне искин выглядел не ахти, жалкая человеческая поделка, отстающая от утонченного идеала в десятки раз.
Но вот по касанию…
Человеческий был похож на умную