— Но постойте! — вскричал Андрей Севастьянов. — Ведь магии не существует! В худшем случае это чистое шарлатанство, в лучшем — проявления профессионального гипноза.
— Это у вас дома магии не существует, а тут после подготовки субконтинента к приему недобровольных переселенцев остался довольно приличный магический фон, — возразила Кобра. — Здесь это такая же объективная реальность, как то, что вода мокрая, а огонь обжигает.
Молодой дипломат хотел было еще что-то сказать, но тут на него рассерженным тигром рыкнул Пал Палыч Одинцов:
— Шaт ап, товарищ Севастьянов, ни слова больше! Перед этой командировкой во избежание ненужных сомнений Президент заверил меня, что мы идет в такое место, где нам не скажут всуе ни одного слова. Если товарищ Кобра говорит, что эта вещь сделана из люминия, значит это люминий, а если из чугуния, то чугуний. Если она говорит, что тут есть магия, значит, так и есть. Этот факт требуется намотать на ус, а не заводить из-за него бессмысленные и бесплодные споры. Это всего лишь первая, но далеко не последняя такая невероятная информация, однако Президент предупредил меня о неприемлемости истерик типа того, что камни с неба падать не могут, потому что оно не твердь. Надеюсь, это понятно всем? Товарищей офицеров я спрашивать не буду, они все люди понятливые и исполнительные, а вот вы, товарищ Максимова, что скажете по этому поводу?
— Лично для меня с момента образования первых Врат нет невероятных явлений, а есть только непонятные, — ответила я. — Бессмысленно спорить с очевидным, и когда тебе пытаются объяснить сомнительные моменты, надо говорить «спасибо», а не кидаться в спор с пеной у рта.
— Браво, товарищ Максимова, — сказал Пал Палыч Одинцов, — я вижу, что в вашей кандидатуре мы не ошиблись, а вот на Смоленской площади нам в команду дали сотрудника, исходя из принципа «третий сорт не брак». Гражданин Севастьянов, вы обещаете в дальнейшем вести себя прилично или попросить товарища Кобру отправить вас обратно, как говорится, с волчьим билетом?
От этой бурной отповеди молодой человек совершенно потух и, опустив голову, смущенно промолчал, не выказывая больше желания вступать в споры.
— Вот то-то же, — удовлетворенно произнес руководитель нашей делегации, — на первый раз я вас прощаю, но если подобная история повторится, пеняйте на себя. А сейчас, товарищ Кобра, будьте добры провести с нами начальный инструктаж, чтобы мы знали, чего нам ожидать и чего опасаться в этом вашем заколдованном Тридесятом царстве.
— По-настоящему опасаться вам здесь нечего, — пожала плечами женщина в черном. — Я уже говорила, что тут вы среди своих. Почти каждый встреченный вами человек, вне зависимости от расы, возраста и пола, на достаточно высоком уровне владеет русским языком, так что глухими и немыми вы тут не будете. Единственное предупреждение уважаемым гостьям: не стоит приближаться к центральному городскому фонтану на расстояние менее двадцати метров. Его Дух, то есть управляющая структура, это сущность мужского рода и огромной гипнотической соблазняющей силы. Когда он поблизости, Казанова и дон Жуан для успокоения нервов тихонько курят в углу гашиш. Нет для него большего удовольствия, чем заманить к себе новенькую, а потому неопытную даму или девицу, чтобы покувыркаться с ней среди своих звенящих струй. Избежать его зова могут только магини высших рангов. Все остальное лучше рассказывать и показывать уже на месте, так что идемте, товарищи.
Ага, спасибо за предупреждение. На пушечный выстрел не подойду к этому фонтану! У меня есть Коля, и точка. Есть с кем кувыркаться.
И тут в разговор опять вмешался гражданин Севастьянов.
— А разве нельзя как-то заткнуть этот фонтан, чтобы не разводил разврат? — недовольным тоном проворчал он.
— У нас тут не монастырь и не тюрьма, поэтому каждое совершеннолетнее лицо женского пола само решает, с кем ей получать удовольствие и от кого рожать детей, — резко ответила Кобра. — И в советах посторонних по этой части наши свободные воительницы не нуждаются, а если советчик будет настойчив, то в лучшем случае отделается синяками и выбитыми зубами.
В этот момент я ей залюбовалось. В этой вспышке какой-то первобытной благородной ярости была своя особенная красота, будто и в самом деле настоящая кобра встала на хвост, раскрыв свой капюшон. А вот ее оппонент как-то совсем поблек и стушевался. Опять он раскрыл рот там, где лучше было промолчать.
— Все верно, товарищ Кобра, — сказала я. — Если дать волю таким, как этот гражданин, то всех нас накроет мрачная пелена ханжества, которая стократ хуже любого разврата. Порядочной девушке тогда нельзя будет ни выйти на улицу в мини-юбке, ни переспать с понравившимся ей красивым парнем, потому что тогда ее сразу запишут в развратницы и проститутки. Последнее мне неинтересно, потому что я делаю это только со своим мужем, но дело тут не во мне. Сколько у нас еще молодых и задорных девушек, еще не сделавших окончательный выбор, или хронически одиноких женщин, которым хочется жить, не вздрагивая при каждом неурочном звонке в дверь в тот момент, когда они уединились со своим текущим партнером.
— А в вас, Марина, я и не сомневалась, — удовлетворенно произнесла Кобра. — Не тот вы человек, чтобы лезть в чужой монастырь со своим уставом и учить других людей, как жить, если они не мешают вам самим. Впрочем, идемте, прежде чем вы приступите к своей миссии, надо еще проделать некоторые формальности.
Вот так я оказалась в Тридесятом царстве — месте, где исполинские деревья, благоухающие церковными ароматами, вырастают чуть ли не до высоты Эйфелевой башни, где обитает несчастный народ остроухих, где у волшебного Фонтана старики снова становятся молодыми, где излечиваются даже смертельные ранения и болезни. Только оказалось, что даже самыми сильными магическими методами невозможно излечить глупость, так что гражданин Севастьянов навсегда останется таким, как есть.
На главной площади неподалеку от того самого Фонтана нас ожидали двое: девушка с конским хвостом' на голове и коротко стриженный седоволосый мужчина в полевой военной