Четырнадцать крупнейших компаний, представленных в Правлении*, в совокупности контролируют семьдесят пять процентов американского национального богатства, и еще двадцать процентов принадлежат нескольким сотням мелких региональных корпораций**. В сумме число американцев, причисляющих себя к сообществу Акционеров, составляет около миллиона человек. Ниже Акционеров на социальной лестнице Североамериканского Корпоративного государства находятся пятьдесят миллионов Налогоплательщиков. Они владеют собственностью (даже если это дом из реек, картона и утеплителя) и имеют годовой доход, обеспечивающий им потребление на уровне среднего класса. Снизу к Налогоплательщикам примыкают двадцать миллионов Служащих — в основном военных, полицейских и сотрудников спецслужб, которых рекрутируют из самых низов общества исходя из их сообразительности, исполнительности и безжалостности.
Примечания авторов:
* 1. Standard Oil (нефтедобыча и переработка) — мистер Люк Алан Рокфеллер
2. J. P. Morgan & Co. (банкинг) — мистер Джон Адамс Морган-младший
3. State Street Trust Company (банкинг) — мистер Джозеф Генри Карлсон
4. Bank of America (банковская деятельность) — мистер Энтони Лоренс Мартин
5. General Steel (сталелитейная и угольная промышленность) — мистер Ричард Джефферсон Фостер
6. General Electric (электрооборудование) — мистер Алан Майкл Уинслоу
7. American Business Machines Corporation (электроника) — миссис Розамунд Далтон Мессинджер
8. American Electric Power Co. Inc. (тепловая и гидроэнергетика) — мистер Брендон Патрик Кларк
9. Public Service Enterprise Group (газовая промышленность) — мистер Майкл Итан МакДеррик
10. General Duke (ядерная энергетика) — миссис Филлис Дарем Кулидж
11. Boeing (авиация и ракетостроение) — мистер Роберт Адам Флетчер
12. United Trading Company (морской и железнодорожный транспорт, розничная торговля) — мисс Анжела Бауэрман
13. Cargill Inc. (сельское хозяйство) — мистер Джеймс Каргилл Макмиллан
14. General Motors (автомобилестроение) — мистер Роберт Эндрю Фриманн
** Юридические лица, так сказать, второго эшелона, вместе с теми, что состоят в Правлении, представлены в Совете Корпораций, являющемся неким аналогом нижней палаты Парламента. И если в Правлении действует принцип «один человек (корпорация) — один голос», то в Совете Корпораций, как и на любом собрании акционеров, голосуют капиталами. Такая вот корпоративная квазидемократия.
Остальное население трехсотмиллионной страны составляют Жители, по марксистской терминологии считающиеся пролетариатом, занимающимся тяжким трудом в промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте или в сфере обслуживания. Если у Жителя нет постоянной занятости и, соответственно, крыши над головой, то его отправляют в поселения казарменного типа на общественные, считай, каторжные работы, не делая различия между старыми и молодыми, мужчинами и женщинами.
Что касается Служащих, то для того, чтобы превратиться в Налогоплательщиков, им нужно беспорочно оттрубить на контракте двадцать лет, и тогда при выходе в отставку счастливчику вручат сертификат на недвижимость и пенсионное обеспечение, соответствующее его последнему чину и должности. Чтобы Служащий превратился в мелкого Акционера, ему необходимо дослужиться до генеральских чинов (такое тоже бывает, но очень и очень редко). За восемьдесят лет существования корпоративного государства таких счастливчиков можно пересчитать по пальцам, и для этого даже не надо разуваться. Служебное рвение в организмах Служащих вырабатывается как раз через такие отложенные материальные стимулы, до которых еще требуется дожить. А удается далеко не многим. Не более четверти всех завербовавшихся на службу получают вожделенные сертификаты, остальные либо погибают молодыми в вялотекущих колониальных войнах на просторах Латинской Америки, либо вылетают со службы по порочащим основаниям. Такая вот американская мечта на новый лад. При этом существует и обратный процесс. Разорившиеся Налогоплательщики и их дети, не сумевшие получить образование, дающее право на высокооплачиваемую работу, беспощадно деклассируются и пополняют ряды Жителей, освобождая место для новых активных претендентов, желающих из грязи любой ценой выбиться в люди.
Однако именно усилиями корпоративной репрессивной машины на территории Директората полностью подавлены не только профсоюзы, революционные движения анархистов и социал-синдикалистов, но и всяческий бандитизм. Часть крупных итальянских мафиозных кланов легализовали и инкорпорировали в Акционеры, а всех остальных попросту беспощадно истребили, не гнушаясь расстрелом из засад с предварительным подрывом минного фугаса. А иногда дело доходило до сноса целых кварталов, где кучно проживали итальянские эмигранты, считающиеся питательной средой мафии. Выживших взрослых обитателей направляли в казарменные лагеря на каторжные работы, несовершеннолетних определяли в «исправительные» учебные заведения тюремного типа, а престарелых, и потому нетрудоспособных, попросту пристреливали. Покончив с мафией, Североамериканское корпоративное государство взялось за «обычную» уличную преступность, и ликвидировало ее с той же безжалостной эффективностью, не считаясь ни с жертвами в низших слоях общества, ни с потерями в рядах Служащих.
Впрочем, на данный момент все это давно поделалось седой историей, отчасти позабытой, отчасти искаженной, ибо не все моменты из своего прошлого в Директорате желали помнить. Самый разгар борьбы с бандитизмом пришелся на годы Трансокеанской войны, в ходе которой американцам удалось взять Канаду и закрепить свой контроль над Латинской Америкой, но во всем остальном им пришлось потерпеть