Я хотел было ему отказать, но затем чуть подумал и кивнул.
— Сформируйте боевую группу из всех с цепью нежити. Вперёд пошлите младших дендроидов. Сейчас соберём ещё из тех, кто валяется в прошлой локации. Пространства здесь много, одного вашего отряда не хватит. Мы будем в третей линии обороны. Если почуешь, что не держите — отступай, мы прикроем издали.
План был принят. Я открыл убежище. Мордред вышел помогать мне ваять новых некродендроидов, а Сайна подняла группу боевых машин. Как и нежить, они были иммунны к воздействую мёртвой магии.
Когда мы вернулись к ипподрому, Вереск встречала нас с массивными колонками. Тамарскими, судя по наличию бирюзовой подсветки — они её совали во всю свою технику, даже там, где она нахрен была не нужна.
— Что слушаем? — спросил я у неё с ухмылкой.
— Выбирай, — ответила за неё Сайна, появляясь словно из ниоткуда с ещё одной колонкой. Затем поставила и выложила сверху два прозрачных тамарских накопителя, — это у Вайса взяла, христианский рок. А это не помню откуда.
— Это что? — я глянул на выплавленную надпись на карте памяти.
— Почти то же самое, мантры, но в обработке повеселее. Тоже отгоняет нечисть. Есть и классика, если что. Молитвы и прочее. Но они уже поднадоели.
— На твоё усмотрение, лишь бы работало, — одобрил я.
Действительно, если нам нужно создать громкий звук, то почему бы сразу не использовать то, что ослабит тёмную суть нашего противника?
Собравшись в новое построение, мы начали медленно продвигаться вперёд по локации. Местные стражи пока что на нас не реагировали, но я знал, как обманчиво может быть мнимое спокойствие Стены.
— Идут! — крикнула Эстель, поднимая голову от песка, покрывавшего стадион.
Локация шла вверх, захватывая и тридцать четвёртый этаж. Туда её краю тянулись пустые ряды сидений для зрителей. Зайти туда снизу было нельзя, но для этого у нас были антигравы.
Лифа со своей стрелковой командой полетела вверх, чтобы занять удобные снайперские позиции. Мерлин поднял руки, зажигая над ними синеватые огни. Его мана потекла по пространству, освещая всё вокруг.
Возникло неприятное воспоминание о мракобестиях — в их локациях тоже было темно. И темнота так же сопротивлялась попыткам её развеять.
Лёгкую дрожь земли от множества копыт лошадей вскоре почувствовал и я сам. Посмотрел себе под ноги и увидел, как слегка подпрыгивают небольшие камешки у моих ног.
Средство от несущегося строя лошадей было придумано уже очень давно. Идущая нежить по приказу Манри подняла вперёд копья. Я увидел фигуру Мордреда — обычно он не интересовался сражениями и редко покидал свою лабораторию в убежище, но сейчас решил нас почтить своим присутствием и разъезжал на некротическом скакуне с ярко горящими зеленью глазами.
Рядом с ним, будто собачонки, стояли жутковатые шипастые шары, напоминающие перекати-поле. Старая разработка Мордреда ещё времён сражений на двадцатом.
Второй выделяющейся фигурой была Белая на полуреальном звере. Как по мне, глупая затея пытаться соревноваться с мёртвыми рыцарями на их поле.
Позади раздался мощный гитарный риф первого трека, и услышать что-то помимо него было уже невозможно.
Я вновь перешёл в режим мудрости природы, поднял облака летучего лишайника и принялся насыщать поле боя своей маной, заключённой в крохотные грибные формы. Именно так и распространялись микоты. Незаметно захватывая пространство и подменяя собой существ и предметы.
Вскоре я смог перед внутренним взором ощутить нашу часть ипподрома и увидеть, как строй мёртвых рыцарей в чёрной броне врезается в ряды копейщиков-некродендроидов. Увы, этот раунд был не за нами. Лошади были укрыты металлом, будто танки, и легко ломали копья, несмотря на генетику цветов церу.
Острота растений не помогла, но помогли тела некродендроидов, сами по себе хорошо способные блокировать путь. Мордред, а настолько точно управлять ими могли только я и он, приняли расходовать свой запас жизненных ресурсов на резкий рост, таким образом превращаясь в смертельно опасные колючие заросли.
Лошади стяжателей продавливали этот лес, но всё равно вязли, а копыта охватывались растениями.
Враг попытался избавиться от этого с помощью некротической энергии. Типичный и хороший ход для нежити. Против обычного друида это было бы очень эффективное средство, но не против меня.
В случае Алолесья и некродендроидов проблема решалась использованием тёмного леса, и погибшие существа снова вставали в строй. Дендроидов-жрецов, способных применять подобие моего навыка, которое питалось от энергии гибели существ, в том числе и растительных, было достаточно.
Сжигание дендроидов некротизмом позволило применить этот навык массово по первой линии, таким образом загоняя часть рыцарей в ловушку.
Дальше начался ближний бой. Пробить чёрную броню дендроиды не могли. Потому просто пытались опутать, гибли от некротизма и тут же возрождались. Поняв, что ситуация заходит в тупик, Манри принял решение вмешаться в бой и атаковать ставшего неповоротливым врага.
Пока что бой шёл хорошо, но я держался настороже. В любой момент Стена могла выкинуть какой-то новый трюк. Потому, когда ситуация резко изменилась, я был готов.
Громкая музыка, под которую мы так хорошо валили стяжателей, внезапно оборвалась. Я обернулся и увидел странное существо, напоминавшее сшитую из множества разных существ жирную многоножку, на которой красовалась голова Леви, Первуха и перекошенная рожа Емельяна Рыбника.
— Ты труп, Арк! Как мог меня убить? Кто теперь будет следить за балансом⁈ Идиот, ты обрёк нас на вымирание!!
— Ничтожество, — вопил Первух. — Я принесу твою душу на алтарь Вельзевула!
И только Рыбник таращил глаза в разные стороны и безудержно ржал.
Големы стяжателей принимают облик, собранный из моих врагов, — вспомнил я.
Это просто иллюзия.
Тем не менее, многоножка подняла восемь торчащих из разных мест тела рук, в одной из которых был знакомый навык «меч ангела». Леви с Рейном сражались именно на таких.
Тия и Амория, остававшиеся рядом со мной, мелькнули мимо и устремились сражаться с чудовищем.
Я собрал своё сознание из лишайника за спиной у голема и сразу же вонзил в тело существа майр. Внутрь тела твари выстрелило семя, заражённое стихией цветов зла.
Гибридная стихия начала прорастать в теле твари, и та задёргалась, безуспешно пытаясь сопротивляться ассимиляции. И в то же время не прекращала отбиваться от двух тел Тии множеством рук.
Тварь могла применять магию. Прямо под Аморией зажглась демоническая пентаграмма, и та с трудом отскочила. А в месте разлома показалась лапа демона, пожелавшего присоединиться к схватке.