Ещё троих потеряли, когда в бой пошла высшая нежить от жриц. Сущих мы быстро зачистили, а вот духи смерти оказались похуже. Они походили на четырёхруких жнецов в ритуальной одежде, и как моя Тия предпочитали использовать серпы. Эти твари наоборот старались отлететь подальше. Как оказалось, они разрезали пространство перед собой, как-то нанося раны на расстоянии. Это был второй опасный момент, когда враг мог переломить ход боя.
И наконец, я сам. Вернее, мудрость природы. Как и ожидалось, я стал ещё более медлителен. В бою я соображал очень хорошо и быстро. Способность позволяла мне делать то, что не давала ни первоначальная версия, ни навык аурала. Я видел всё поле боя и подмечал мельчайшие детали. Время вокруг будто замедлялось, давая мне возможность разглядеть сразу много всего, что происходило вокруг.
Должно быть, так видели мир микоты. Ощущая пространство вокруг, будто бы то находилось в ауре их восприятия.
Но в этом потоке информации я почти терял самого себя. Забывал, где находится моё тело, и был готов спутать себя с любым растением на поле боя.
Это говорило о двух важных вещах. Первое — вести бой, по крайней мере привычным мне образом, под мудростью природы невозможно. Я просто буду пропускать удары, забывая отбиваться и уклоняться каким-то крохотным кусочком всего того, что я воспринимал. И главное, понял я то, что мыслил иначе, лишь когда навык завершил своё действие.
Но как навык для командира — мудрость природы была невероятно хороша! Важные тенденции идущего боя я видел и мог предсказывать его ход на несколько шагов вперёд, потому мог передавать правильные приказы достаточно быстро.
Прямо как микоты, оценивающие пространство и посылающие импульсы своим сородичам в колонии.
— Арктур, — послышался голос Амории. Она сражалась с истервисами, но когда противник с которым она сражалась пал, сразу же подскочила ко мне. — Мы не можем уйти из локации!
— Почему? — не понял я.
— Мракобестии. Они окружают локацию.
— Что⁈ Они уже добрались сюда?
— Они отрезают смежные локации! Пока мы изучали переходы, за дверью всё заполонили мессы! Если ещё можно выйти отсюда, минуя их, то разве что через противоположные от них выходы.
— Возможно, стоит перестроиться и дать им бой на открытом пространстве, — задумался я вслух. Подновлять мудрость природы пока не хотелось.
— Арк… их слишком много. Гораздо больше, чем было в той локации. Если они нас окружат, мы не сможем отбиться.
Я выругался. Попытка составить оборону у храмового укрепления, или попытаться прорваться к дальнему ходу? Если мы решим бежать, то обратно уже не успеем вернуться. А если обороняться, то лучше бы это делать здесь, место подходило для обороны очень хорошо — за один рывок месс-мракобестия до здания не допрыгнет, а значит окажется в уязвимом положении.
Взгляд упал на Манри. Он эффектно отшвырнул своего прошлого противника на пол и медленно встал, весь заляпанный горящей голубой субстанцией и кровью.
Иллюзия никуда не исчезла, и как только алый свет перестал освещать их бой с Аушрой, я снова увидел тело убитого инквизитора расы ханатри, и вставшего рядом с его телом тари, которым некогда был Манри тар Ланкдор.
— Я знаю, как нам уйти от чудовищ, — произнёс он.
Слегка вьющиеся волосы с прядями каштанового и молочного цветов. Три полосы, вырисовывавшиеся слева. Едва заметно торчащие кошачьи уши. Глаза же продолжали гореть зеленью, то ли от некротической энергии, то ли от магии природы.
— Манри, ты как, в себе? — спросил я.
— Лучше, чем когда-либо. Это место на время делает меня живым, Хранитель. Сейчас моя воля очень слаба. Я боюсь, что развернусь и сбегу, и никакая честь воина меня не удержит.
— Твою жизнь можно вернуть, друг. И это даже не отдалит тебя от Алолесья. Это лишь выбор и твоя свобода воли.
— Если я снова буду живым, то я снова познаю страдания и буду любить Каталину. Будь она просто мертва, я бы спустился за ней к самой Мортис. Но её суть унесла Пустота. Во мне нет ничего, кроме ненависти к безумной богине. Поэтому я оказался здесь. Поэтому мне лучше оставаться тем, кто я есть сейчас.
— А ты ничё так, — заметила с усмешкой Аси.
Манри удивлённо посмотрел на пустотницу, будто впервые увидел.
— Мой вид в принципе один из самых красивых, — положил ей на плечо руку Рамилен. — Хочешь поговорить об этом?
— И дохнет ваш вид от пустоты первым, — бросила Аселла и отошла в сторону. На что меч в теле могучего проходчика только заржал.
Я к их перепалке прислушиваться не стал и занялся более насущными вопросами. Альма и Элейс уже занимались ранеными. Остальные занимались сбором лута. Косы с чёрной китарой, очевидно, нужно забрать. Металл редкий и ценный. И с уровнем экипировки в ордене Тиши, скорее всего одними косами дело не ограничится.
— Рам, что скажешь насчёт их шмота? — отвлёк я мужика с дредами.
— Материал хороший. Ритуалистика так себе. Делал старательный новичок.
— Элиа’линсдэй, — бросил Манри. — Если мы его встретим, я бы обратил его в Алолесье. Он был хорошим сиинтри.
— А, белка, тогда всё понятно. Совершенно никчёмный вид, хоть и забавный. У вас что, была такая проблема с кадрами? — спросил Рамилен. — Хотя, если вспомнить какие у вас требования к соискателем, не удивительно.
— Что внутри? — вернул я Манри тар Ланкдора к насущному.
— Залы Оплота всегда менялись по воле хозяйки. Но в сердце всегда была лестница. На ней… аномалия, как здесь говорят. Пространственная ловушка, растягивающая или сокращающая путь. Это нужно, чтобы подтянуть нужную комнату и в конечном итоге привести гостя туда, куда хочет хозяйка.
— Значит, и хозяйку мы тоже встретим? Она сильна?
— Если мы встретим хозяйку, мы все умрём, — ответил Манри. — Во тьме Небесного Града, что прежде был моим домом, в очаге мёртвой магии, превратившей владения моих предков в обитель зла, орден Тиши получил своё сильнейшее оружие. Силу, дарующую истинную неуязвимость…
15. Тишина, которую стоит бояться
На других