Увы, отец почему-то никак не мог этого понять. Даже мама, робкая, тихая женщина, во всем подчинявшаяся мужу, однажды решилась попросить:
– Ты не мог бы сделать ей хоть какую-то поблажку? Она же девочка!
– А жизнь сделает ей поблажку на то, что она девочка? – хмыкнул в ответ Крезос. – Никаких поблажек, а то сдохнет в канаве во время первого же боя!
Он говорил достаточно громко, чтобы маленькая Нико его услышала. Он думал, что напугает ее этим, заставит работать усерднее. Зря он так, конечно. Она и без его угроз работала на пределе своих сил, да и потом… после очередного поединка с братьями, когда она рыдала на полу в луже крови и рвоты, возможность сдохнуть в канаве казалась вполне привлекательным вариантом. Зачем держаться за жизнь, если она состоит из боли и страха?
Когда тестирование показало, что у нее отличные способности к контролю над роботами, Нико понадеялась, что станет легче. Просчиталась. Точно такие же способности обнаружили у ее братьев, всех троих приняли на обучение в военную академию. Крезос сиял от восторга. Нико с тоской думала о том, каково это – навсегда покинуть дом и просто идти, идти вперед, до горизонта, который всегда будет слишком далеко, пока ее не настигнет одна из тех тварей, о которых рассказывал отец…
Она до сих пор не понимала, как сдержалась. Поединки отменены не были, ее жалели даже меньше, чем раньше, потому что разница между ней и братьями становилась все заметней. Если ее противником был Рич, она еще могла рассчитывать хоть на какое-то снисхождение, похоже, ему и самому не нравились требования отца, он просто не смел ослушаться. Но вот Ларик… он наслаждался процессом, она знала. Ему нравилось смотреть, как кровь брызжет во все стороны, он старался во что бы то ни стало сломать кость.
Однажды во время одного из поединков, когда отец отвлекся и велел им заканчивать самим, Ларик вдруг сорвал с Нико одежду. Она такого не ожидала, причин не было, ничего подобного раньше не происходило! Нико, уже избитая, ослабленная сильным головокружением, просто замерла на полу, а брат не спешил отходить, он смотрел на нее, не моргая, и глаза были такие странные, будто маслом изнутри залитые… Рич тогда вмешался, оттащил Ларика, и все закончилось.
Она рассказала об этом отцу. Раньше Нико никогда не жаловалась, потому что толку не было. Но сейчас инстинкты шептали ей: надо, есть в мире вещи пострашнее боли и слабости.
Отец, как ни странно, ей поверил, у того разговора были последствия. Ларика он избил ремнем так, что от мышц на спине осталось кровавое месиво, кое-где даже кости проглядывали, пришлось врача вызывать, но из тех, кого Крезос хорошо знал и мог уговорить на молчание. Ричу тоже досталось – просто чтобы так себя не вел. А еще была наказана Нико, она потом долго ходила с полностью закрытым кровоподтеком глазом. За что? Да все просто: нечего докладывать начальству, разбирайся со своими проблемами сама!
Отчаяние нарастало, сил оставалось все меньше. Мысли о том, чтобы искать возле горизонта покой, становились навязчивыми. А как иначе? Она уже забыла, каково это: быть не битой, старые раны не успевали зажить, когда она получала новые, и мучения Нико превратились в зловещий замкнутый круг. Она даже почти решилась, но приближался новый год обучения, и она дала себе шанс посмотреть, не принесет ли он чего-нибудь нового – без особой надежды, сама толком не понимая, почему.
Просвет неожиданно появился, когда Нико узнала, что им предлагают добровольно, вне основной программы, изучить так называемый «точечный бой». Эта техника делала ставку не на силу, а на скорость и ловкость. Бить тоже приходилось, но в определенные точки, каждый удар получался особо болезненным, порой даже смертельно опасным.
Это было как раз то, что нужно Нико. Она бросилась в тренировки со всем отчаянием, которое раньше манило ее к горизонту. Особенно она радовалась тому, что ее братья этой техникой не заинтересовались, они выросли слишком крупными, им приемы, рассчитанные на гибкость, не подходили. Наставники были ею очень довольны, да и она сама чувствовала: получается как надо! Скорость уже помогала ей уменьшить травмы на поединках, теперь она готовилась к тому, чтобы победить.
После полутора лет обучения Нико наконец решилась попробовать – она дала себе полную свободу, атаковала идеально, так, как учили. Она специально выбрала момент, когда ее противником стал Ларик, его не жалко!
И… она проиграла. Нельзя сказать, что все прошло как обычно, нет, Нико не допустила ни одной ошибки, она двигалась уверенно, она била как надо. Она сумела причинить брату серьезную боль, один раз он даже взвыл, но это его не остановило. Он ведь тоже не был каким-то недоумком из подворотни, он был великолепно тренированным солдатом, боль не могла сбить его с толку. Он просто разозлился – и в итоге сломал Нико челюсть, выбил из сустава, на этом поединок и закончился. И пока сестра замерла на полу, не способная даже молить о пощаде, он в отместку издевался над ней как мог. Трогать больше не смел, урок отца запомнился, но уж в словах не сдерживался.
– Знаешь, какой от тебя толк? Только рожать и сможешь – нормальных людей, а не таких, как ты! – развлекался Ларик. – Ты сама – просто предмет для этого, поняла?
Нико сильно сомневалась, что после нынешних событий она и на это будет способна, но в свои шестнадцать так далеко вперед не забегала. Было больно – и было горько. Она же действительно сделала все, на что способна, все силы отдала! Где та самая награда, которая полагается отважной героине?
Челюсть ей все-таки вправили без протезирования, дали пару дней, чтобы отлежаться. О том, что происходит в семье Тулиади, все прекрасно знали, просто не считали нужным вмешиваться. Нико ведь никогда не жаловалась – значит, ее все устраивало! Да и потом, в чем-то Крезос прав, мир и правда жесток, тут долго оставаться ребенком – непозволительная роскошь. Нико, впрочем, вообще не представляла, что это значит, «быть ребенком»… А когда теряешь то, чего у тебя и не было, уже не так обидно.
Она все-таки решилась рассказать о случившемся своим учителям по точечному бою. Она не жаловалась и не надеялась на помощь, ей ведь никто никогда не помогал. Она просто хотела узнать, что сделала не