Глава 28
Не пойму. Это что, папин склад обнесли?
– Уж найди. Убытков сколько будет, если не найдешь, Палыч.
Чувствую, как пальцы Руслана крепче сжимаются вокруг моих.
Поднимаю на него взгляд и вижу, как его лицо превращается в маску. Губы сжимаются, а ноздри наоборот раздуваются.
Он резко отпускает мою руку.
– Да ясное дело кто это, – гремит отец Славы, – шайка, которая до этого магазины опустошала. Только на этот раз они переплюнули сами себя. Я же просил всех усилить охрану.
– Так а толку? Вон Юрка взял нового охранника и что? Тот оказался их человеком. И паспорт у него поддельный, как выяснилось. Твои ж парни сказали, что по базам такого не существует.
– Да, липа. Ты хоть свою охрану усилил? Новых никого не брал? – спрашивает дядя Паша.
– Нет, там мои проверенные. Да и камеру я поставил на этот случай. Там точно должно быть видно склад Найденко. Сейчас мы с тобой посмотрим занятное кино.
Нет, не папин это склад, слава Богу.
С облегчением выдыхаю, когда папа с дядей Пашей уходят, скорее всего в кабинет отца, и снова беру Руслана за руку.
– Пойдём.
Он спускается тяжело, не говоря ни слова. Как будто каждый шаг дается с трудом.
Я догадываюсь почему. Долго думать не нужно, чтобы понять чьих рук дела эта кража. Его бывших знакомых.
Уже собираюсь тихо прошмыгнуть к коридору, как сзади раздаётся требовательное:
– Дарья!
Приходится остановиться. Оборачиваюсь, не выпуская руки Руслана. Из кабинета меня манит рукой папа.
– И ты здесь, – выдаёт недовольно, увидев, что я не одна. – Сюда идите!
Мы заходим во владения отца и тут же попадаем под визуальный расстрел дяди Паши.
– Здравствуйте, – здороваюсь, ближе ступая к Руслану.
Я не позволю ему его оскорблять.
– Здравствуй, Даша.
– Слыхала новости? Юрке Найденко склад вынесли! – говорит отец.
– Я уже поняла. Мне жаль.
– На несколько миллионов обобрали, мрази.
Пальцы Руслана подрагивают, пока я сжимаю их крепче. Понимаю, каково ему. И хоть он уже не имеет к ним отношения, все равно это неприятно.
– Есть подозрения кто это?
– Да вот смотрим. С моей камеры частично попадает в обозрение склад Найденко. Но эти скоты умные. Рожи спрятали. Погляди вон.
Я тяну за руку Руслана, чтобы подойти к компьютеру, но он остаётся стоять на месте.
Напряженный, как изваяние.
Мельком взглянув на него, заглядываю в монитор.
На нём несколько человек в балаклавах выносят технику. Все крепкие, высокие. Рассмотреть кого—то невозможно из—за того, что фонарь светит им в спины. Они просто ходячие силуэты. Даже вся одежда кажется черной.
В какой—то момент мой взгляд неосознанно цепляется за одного из грабителей.
Не знаю почему. Просто цепляется и всё. Сердце пропускает удар и начинает биться быстрее.
Я рефлекторно подаюсь вперед, потому что всё в нём мне кажется знакомым. Походка, движения.
Впиваюсь в него глазами. В то, как он с напарником сгружает холодильник, а потом уверенной походкой отправляется обратно. Шаг широкий, четкий. Мне становится трудно дышать. На миг кажется, что это Руслан.
– Узнаёшь кого—то? – как сквозь вату слышу подозрительный голос отца.
Вздрогнув, резко отстраняюсь.
– Нет, – быстро мотаю головой. – Просто показалось.
Быстро отхожу от него и встаю рядом с Русланом. Сердце колотится, как невменяемое, в горле пересохло.
– А ты? – довольно грубо бросает дядя Паша Руслану. – Не хочешь взглянуть?
– Зачем? – сухо спрашивает Руслан.
– Может, дружков своих опознаешь?
– Дружков?
– Ну да. Ты же водишься вечно с отребьем. Мало ли, авось знаешь кого из этих отморозков.
– Не знаю.
– Сомневаааюсь. А не будь ты с Дашей я бы и на тебя подумал. Или ты не с ней был?
– Даша дома ночевала, – вставляет строго папа.
– А утром? – сощуривается дядя Паша. – Ты где утром был? – пристально смотрит на Руслана.
Руслан не отвечает. Сталкивается с ним взглядами. Смотрю по очереди на него, и на дядю Пашу, желающего во что бы то ни стало уже сколько лет как избавиться от Руслана и встаю между ними.
– Руслан был со мной. С самого утра. Мы гуляли по городу, ясно? Оставьте свои подозрения для других, дядя Паша и ищите настоящих преступников.
По недовольному лицу вижу, что этот ответ Белозерова старшего не устраивает.
– С чего вы вообще решили, что это мог быть Руслан? – не могу сдержать эмоций.
– А почему нет? У них уже проторенная дорожка. Сначала его папаша когда охранником работал, так другим подсобил. Теперь не удивлюсь, если и сынок пойдет по его тропинке.
– Никому он не подсобил, – сквозь зубы чеканит Руслан, – если бы вы были лучшим ментом, то посадили бы тех, кто реально был виноват тогда. А не того, на кого было проще повесить.
– Ой всё, – взмахнув рукой, дядя Паша отходит к столу, за которым сидит отец, – иди уже. Задолбал уже играть одну и ту же пластинку столько лет.
Вижу, что Руслан еле сдерживается, поэтому обхватываю его ладонь и тащу к выходу.
Не хочу опять ступать в эту канаву. Там всегда грязно и мерзко.
Быстро надеваю куртку и ботинки. Руслан тоже натягивает свои. Они у него насквозь промокли, поэтому гулять нам не светит. Но это и ничего. Дома сейчас будет греться дальше.
Мы молча выходим из подъезда. В лицо ударяет снег и ветер.
Сощурившись, крепче сжимаю пальцы Руслана. Внутри воет нехорошее предчувствие. Как минимум, потому что держу за руку Руслана именно я, а не он меня. Его пальцы не сомкнуты вокруг моих, как это бывает обычно. Он будто позволяет себя держать, и кажется, что если я разожму свои, я его потеряю.
– Руслан, – не выдержав, останавливаюсь напротив него.
Ветер дует так, что бьет мне в спину и толкает к нему. Всматриваюсь в потемневшие зеленые глаза.
Я не знаю, что сказать или спросить. Просто смотрю на него, такого родного, но снова чужого. Пытаюсь пробиться сквозь очередную невидимую стену. Внутри меня трясет. Каждая жилка натянута так сильно, что кажется готова лопнуть.
Горло стягивает спазмом, в нем собирается ком.
– Даш, – хрипло произносит он, и замолкает.
Я чувствую острую необходимость прикоснуться к нему. Просто надо. Мне. Или ему, я не знаю.
Беру его руки и изо всех сил сжимаю.
– Руслан, что бы ты там не думал, не надо… – мотаю головой, потому что паника уже пустила свои ростки.
Она оплетает собой внутренние органы, как лиана. Присасывается к ним, тянет, душит. Я знаю это его выражение лица. Я боюсь его до потери пульса.
Он опускает взгляд вниз, а мое сердце