– Руслан, у меня есть деньги.
– Откуда? – добавляю лимонный сок, вставляю трубочку.
– Что значит откуда? Просто есть.
Ставлю перед ней стакан, но, когда она его берет, не отпускаю. Наши взгляды схлестываются.
– Я звонил тебе. Ответил твой отец.
Закусив губу, Даша выдыхает.
– Что бы он тебе не сказал, не слушай.
– Даша… деньги откуда?
– Заняла.
– У кого?
– Это так важно?
– Да, – крепче стискиваю пальцы, когда она тянет на себя стакан.
Вижу, что говорить не хочет, но скажет. Это же Даша. Она не умеет врать. И в принципе этого не делает.
– Я собиралась к тебе, – выкладывает без желания, – встретила Славу. Он подбросил меня, чтобы я не шла пешком и занял денег. Я отдам ему, когда папу отпустит. Он побесится и успокоится.
– Ты заняла у Белозерова? – проясняю, чувствуя, как меня это накаляет.
– Да. Немного.
Пиздец.
Разжимаю пальцы, чтобы рывком достать из кармана несколько купюр. Кладу перед ней.
– На пару дней хватит. Деньги Белозёра отдашь ему, – смотрю в ее растерянные глаза. – И я не хочу, чтобы он тебя подвозил, – звучу агрессивно.
Знаю.
Даша застыв, хмурится.
– Не надо, Руслан. Ты и так потратился. На подарок, и вообще на Новый год. А со Славой нам не привыкать занимать друг другу.
– Значит, отвыкай, – отрезаю резко.
В висках долбит это – потратился.
«Что я за мужик, если жену и семью обеспечить не могу?» – всплывают слова отца, и сейчас я отчетливо понимаю, что он имел в виду.
Когда твоей девушке даёт деньги другой – это как удар одновременно по яйцам и эго.
Даша несколько секунд молчит, сжимает губы.
– Руслан. Это ничего не значит.
– Для меня значит. – опираюсь локтям на стойку перед ней. – Здесь хватит на такси сегодня домой и еще останется. Потом я дам еще. Но чтобы у него больше не брала.
Меня не слабо так качает. Подкидывает вверх—вниз от внутреннего напряжения.
Даша, вероятно, замечая все это, тянется ко мне и мягко прижимается своими губами к моим.
– Хорошо. Как скажешь. Только не злись, – шепчет, ласкаясь.
Не злись, блядь.
Подавляя то, что рвется наружу, ловлю ее губы и жестко целую. Вкус Даши тут же бьет по рецепторам. Разбавляет кислоту, гасит её.
Я злюсь на её отца, на Белозерова, который как всегда «вовремя», на себя, за то, что считаю в уме остаток денег.
Ладонь Даши ложится мне на затылок.
Вниз по шее тут же опускается волна мурашек от того с какой нежностью она проводит по моим волосам.
– Я тебя люблю, – говорит тихо.
Я выдыхаю. Эти слова как нейтрализатор всего того дерьма, что окружает меня.
– И я тебя люблю…
Глава 27
– Почему я?
– Хочется мне так, – отвечает Тихий.
Сегодня он позвонил и сказал приехать. И вот я снова здесь, в месте, где больше не собирался появляться. Чувствую себя букашкой, которая вляпалась в дерьмо, а выпутаться силенок не хватает.
– Показательная порка? – смотрю на него, не отводя взгляда.
– Ну видишь, смышленый парень, сам всё знаешь. Но дело не только в том, чтобы указать тебе твоё место. Дело в том, что мне нужно содержимое конкретного склада с крупной техникой, – рассевшись на кресле, он подкуривает сигарету. – Вас будет шестеро. Думаю, справитесь. Хиляков не отправляю. Охранник там наш, он месяц отработал, в доверие втёрся, поэтому проблем быть не должно.
Теперь понятно почему Валера месяц молчал. Внедрял своего человека.
– Берете все, что можете взять и валите за город. Там сгружаете в фуру. Адрес тебе знать не нужно. Парни в курсе. После этого можешь быть свободен.
– До следующего твоего звонка?
Тихий усмехается.
– Знаешь, Руслан, мне даже жаль тебя терять. Мне нравится твоя логика. Но нет, звонить тебе я не буду. Если повезет, ты позвонишь сам.
– Этого не будет.
– Будет, если я хорошо разбираюсь в жизни, – поворачивает к себе сигарету и рассматривает тлеющий край.
Мне хочется затушить её о его глаз.
– Что с моим отцом? – спрашиваю вместо этого.
– А что с ним?
– Куда бы он не пришел, его не берут.
– Ну, это уже не мои проблемы.
– Правда? Раньше его хотя бы выслушивали, а сейчас отказывают, едва он называет имя.
Пристальный взгляд холодных глаз направляется на меня.
– Сделаешь работу хорошо, я поспособствую тому, чтобы от него не отворачивались. Всё зависит от тебя, Руслан.
Значит, я правильно догадался. И отца не берут никуда именно по приказу Тихого.
Мразь… Какая же он мразь.
– Ты же не думал, что я дам тебе забыть кто есть кто, правда? Всё, Шмель, свободен. В час ночи будь на месте, – взмахивает рукой, давая понять, что аудиенция завершена и у него на меня больше нет времени.
Встаю и выхожу из кабинета. Прохожу мимо пацанов, с которыми раньше вроде неплохо общался, а сейчас они едва держатся, чтобы не дать мне по роже. Я читаю это желание на их лицах и в презрительных взглядах.
Похер. На них мне откровенно похер.
Остаток дня я существую на автомате. Отключаю в себе все мысли, потому что едва позволяю им показать головы, как они начинают меня жрать заживо. Вечером игнорирую звонок от Даши, а потом отделываюсь коротким сообщением. Знаю, что она все почувствует, едва услышит меня. Она, как никто читает каждую мою эмоции. И вот, чтобы сейчас не вызвать в ней подозрений ссылаюсь на усталость и желаю ей спокойной ночи.
«У тебя всё нормально?» – приходит от неё тут же с номера матери. Последнее время мы общаемся так.
Нет, блядь, не нормально. Но тебе этого знать не нужно.
«Да. Трём с отцом» – утопаю еще глубже в лжи.
«Поняла. Тогда целую тебя. И скучаю»
Отбросив телефон, растираю лицо ладонями. Изнутри всего выпаливает. Ненавижу себя сейчас. Больше, чем когда—либо. Дашка не заслуживает вранья. Меня в очередной раз дергает сказать ей всё, как есть, чтобы она поняла, с кем имеет дело. Но зная Дашу, она либо уйдёт, разочаровавшись во мне, либо пойдёт к Тихому. Второй вариант более вероятен. Она сможет. У неё не существует кнопки стоп, когда дело касается меня.
А значит либо самому прощаться с ней без объяснений, либо… позволить этому дерьму случиться и навсегда оставить его в прошлом.
А с ней идти только вперед, не оборачиваясь.
С этими мыслями я еду на дело. Приезжаю в ровно назначенное время.
Пацаны уже там.
Паук присвистывает, когда подхожу.
– Чё, Рус, нам ждать облавы от твоей тёлки? – стебет с насмешкой.
– Если только Тихий её сам