Обязательно подумаю об этом позже, но сейчас есть дела поважнее.
– В этот раз Дейенерис захотела сыграть в прятки? – приглушенно говорю себе под нос, рассматривая пустую комнату. – Ну что ж, хорошо, давай поиграем. Но игра будет по моим правилам.
Развернувшись, я кладу ладонь на дверную ручку и собираюсь выйти в коридор, но стоит мне открыть ее, я вижу стоящую Милли с сумкой на плече.
Я недоуменно смотрю на нее, уже понимая, где решила спрятаться Тея.
«Неужели она настолько сильно боялась остаться со мной на ночь, что решила сбежать в другую комнату? Спасибо, что хоть не на другую планету, ангел».
– Здравствуйте, мистер Каттанео, – неуверенно начинает она, заправляя волосы за ухо. – Я… эм… Миссис Стоун попросила поменяться с ней местами, поэтому я буду спать вместе с вами, – говорит она, тут же поправляясь: – То есть я буду спать на полу, а вы на кровати… да.
– Хм, – хмыкаю я, сдерживая смех. – Очень интересно, Милли, – отвечаю, скрестив руки на груди. Девушка резко бросает взгляд на мое тело, внимательно его рассматривая.
– Вы… то есть я, мистер Каттанео, – она несколько раз моргает, затем трясет головой, словно отгоняя мысли. – Я, наверное, зайду позже. Вы, возможно, хотели переодеться или принять душ, а я помешала, – говорит она, поворачиваясь ко мне спиной.
– Что ты, Милли, проходи, – останавливаю ее, положив ладонь на плечо, и приглашаю войти. – Ты помнишь, о чем я тебя просил?
– Вы о том, что мне нужно выводить из себя миссис Стоун? – спрашивает она, нахмурив брови.
– Именно, – киваю. – Удается?
– Думаю, да, – подтверждает она, пожав плечами. – Я стараюсь делать все максимально правдоподобно, чтобы не вызвать подозрений.
– Молодец, – улыбаюсь, довольный ее ответом. – Теперь напомни мне, пожалуйста, в какой комнате ты была?
– Комната номер шесть на втором этаже напротив зеркала.
– Спасибо, Милли, – благодарю ее и направляюсь к лестнице, говоря девушке: – Располагайся, занимай кровать, принимай душ, пой, танцуй, в общем, делай все, что хочешь. Комната полностью в твоем распоряжении.
«Хорошая попытка, ангел, но больше у тебя не получится ни спрятаться, ни сбежать от меня», – с этими мыслями подхожу к двери в ее новую комнату и без стука вхожу.
Замечаю Тею, стоящую ко мне спиной в сарафане, пропитанном влагой, словно вторая кожа. Увидев ее, я ощущаю, как во мне переплетаются раздражение и желание.
Преодолев расстояние между нами, подхожу к ней, с горящим взглядом. Одним движением хватаю ее за талию и прижимаю к себе, чувствуя, как она вздрагивает от неожиданности. Поворачиваю ее к себе лицом, ее глаза блестят вызовом, но я не оставляю времени на возможные ругательства – быстро направляюсь к кровати. Там, не останавливаясь, падаю на нее сверху, нависая над ее телом.
– Ты думала, что сможешь скрыться, поменявшись комнатами с кем-то другим? – мой голос звучит наигранным гневом.
– Я думала, что ты порядочный парень, который не будет приставать к замужней девушке. Но увы, Хантер, я ошиблась…
– Хочешь, чтобы я показал, как глубоко ты заблуждаешься, ангел? – шиплю я, касаясь пальцами ее нежной кожи. – Укажу тебе на каждую твою ошибку, вдолблю ее в твою голову. В твое сердце. В твое тело.
Рассматриваю ее нахмуренное, но такое привлекательное в своем упрямстве и решительности, лицо.
– Слезь с меня, ты ужасно тяжелый! – кричит она, пытаясь протиснуть свои руки между нами.
– Раньше тебе нравилось, когда я был сверху, Дейенерис, – усмехаясь, подмечаю я.
– Не выдумывай, мне никогда не нравилось ничего, что имеет к тебе хоть какое-то отношение.
– Ложь, – произношу, запуская пальцы в ее волосы, чувствуя их мягкость. – Ты еще не устала врать? Хотя бы самой себе.
– А ты? Ты не устал лезть ко мне? Тебе говорят отвалить, а ты возвращаешься. У тебя, похоже, проблемы с распознаванием слов. Или ты из тех придурков, которые думают: если женщина говорит «нет», это значит «да»? – спрашивает она, положив теплые ладони на мою грудь.
– Я из тех придурков, которые хотят напомнить тебе о том, что ты – моя, Тея.
– Я. Не. Принадлежу. Тебе, – бросает мне в лицо с яростью и злобой, но в ее глазах проблескивают и другие, еле заметные эмоции.
– Ангел, я так люблю, когда ты злишься, – провожу ладонью по ее лицу, нежно скользя пальцами по щекам, опускаясь плавно к шее, а затем к талии.
Я замечаю, как она выгибается навстречу моим движениям. Ее тело, вопреки словам, откликается на мои прикосновения. Она старается оставаться жесткой и неприступной, но я вижу, как тонкая грань между ненавистью и страстью стирается. Ее дыхание становится тяжелым, каждое слово дается с трудом, словно она борется не только со мной.
В ее глазах я вижу боль и гнев – но и нечто большее. Желание и страсть, спрятанные глубоко внутри, медленно вырываются наружу. Мы оба знаем, что эта схватка не закончится просто так. Я чувствую, как размываю барьеры, которые она выстроила вокруг себя.
– Ты не можешь отрицать, что тебе это нравится, – шепчу я, чувствуя, как она дрожит под моими руками.
Ее тело предает ее: руки слабеют, дыхание сбивается, и она не может сдержать инстинктивные стоны, которые вырываются из глубины ее груди.
Ее глаза закрываются на мгновение, губы слегка приоткрыты, словно она хочет что-то сказать, но передумывает. Я наклоняюсь ближе, и тогда она шепчет в мои губы ту фразу, которая до жути начинает меня бесить:
– Ты хочешь меня изнасиловать?
– Насилие считается насилием, если человек против, – отвечаю, стискивая зубы, чтобы не поддаться импульсу, который бушует внутри меня, – а судя по твоему учащенному дыханию, пылающему огню в твоих глазах и разрывающему грудную клетку биению сердца, сейчас ты согласна на все.
– Хорошо, – говорит она, убирая свои руки в стороны и полностью расслабляясь подо мной. – Давай, Хантер, покажи мне себя настоящего. Трахни меня, остуди свой пыл, раз тебе так хочется. А я, в свою очередь, так уж и быть, потерплю. Обещаю, громко кричать и сильно плакать не буду.
«Она сейчас серьезно, черт возьми? Что с ней происходит?! По ее мнению, я – тот, кто может взять ее без ее же согласия? И это она мне говорит, что я псих? Браво, ангел, десять из десяти».
– Помнится, раньше ты считал меня шлюхой, – добивает меня своими тупыми доводами, которые, блять, я правда когда-то ей говорил. – Так давай, –