— Кто? — растерялась Би.
— Ну, опёздол! Пастор говорит, это типа те, кто ходят за Избранным, записывают его мудрые речи, готовят ему жрать, защищают и всё такое…
— Апостолы? — догадался я, едва сдерживаясь, чтобы не заржать от абсурдности происходящего.
— Ну, а я что сказал? Слышь, выползень, а можно мы со Стейси будем твоим опёздолами?
— А ты что, писать умеешь? — скептически спросила Би.
— Не, ну, так, не очень… — признался Макс. — А это обязательно?
— А как ты собрался записывать мудрые речи Избранного?
— Так он пока ничего мудрого и не сказал. Так, фигню всякую. А если начнёт, так Стейси вон грамотная.
— Да, папка учит, — кивнула девчонка, не сводя с меня глаз. — Только ручку надо где-то спереть, а то у меня только карандаш. Слушай, Изя, а что нам будет за то, что мы станем твоими опёздолами?
— Ничего, — покачал я головой строго. — И не называй меня Изя.
— Не, Изя, так не пойдёт, — укоризненно уставилась на меня Стейси, — это же хлопот сколько! Ходи за тобой, слушай всякую чушь, да ещё и записывай. Одной бумаги сколько уйдёт! Этак ты никогда себе опёздолов не наберёшь!
— А мне оно надо?
— Во ты даёшь! Пастор сказал, у каждого Избранного будут опёздолы. Ты — Избранный. Значит, придётся тебе искать, выбирать, терять время. Да ещё и выберешь дурачков каких-нибудь или пьяниц. А мы уже есть, вот они. И будем опёздолить вовсю, не сомневайся.
— У меня теперь воздушка есть! — похвастался Макс. — Буду тебя охранять. И Гром Небесный! — он показал облезлый пластмассовый бластер. — Но это уже на крайний случай. Пиу-Пиу!
— Так что, Изя, берёшь нас в опёздолы? — деловито уточнила Стейси. — По десять… ладно, по пять монет, — наткнувшись на возмущённый взгляд Би, девчонка быстро скорректировала хотелки.
— Держи, но с одним условием, — сказал я.
— Каким?
— Не называй меня Изя.
— Ладно, Изя. Гони монеты.
Я протянул вперёд руки, с левой ладони пять монет схватила Стейси, с правой Макс.
— Ты не прогадал, Изя, — сказала девочка, — мы будем лучшими на свете опёздолами. Пойду, сопру ручку. Макс, сопри где-нибудь блокнот. Мы скоро!
Дети ломанулись вдоль по улице, поднимая пыль растоптанными старыми башмаками.
— Нафиг они тебе сдались? — спросила Би.
— Вообще не нужны. Но десять монет фигня, а они смешные.
— О, кстати!
— Что?
— Ещё раз назовёшь меня Кулебякой, буду звать тебя Изей!
LOG ENTRY #015 — ATTACK.narrative.log
— Проф, тебя там ждут, — сказала Мамаша Труди, показав на угловой столик. — Ведут себя вроде прилично, но, если что — только мигни, дробовик у меня всегда заряжен.
— Спасибо, — кивнул я.
— Обращайся. За нашего Избранного мы всегда впряжёмся.
— Надеюсь, не понадобится. Сделай пока нам с Сиби по стейку, ладно?
— Сейчас кину на плиту, минут через десять будет готово.
Мы с Би направились к столику: девушка — напряжённо держась за ружьё, а я спокойно, потому что, кажется, догадываюсь, кто пожаловал.
Представительный седой мужчина лет пятидесяти в полном комплекте «боевой брони», только без шлема. Одна из «тяжёлых» версий, требует прокачки в силу. Рядом очень яркая фигуристая молодая негритянка необычной внешности — полные губы, косички, тёмная кожа и при этом неожиданно светлые голубые глаза. Обоих я уже видел — на экране своего терминала по ту сторону реальности. Внешность слегка приглажена редактором создания персонажа, но легко узнаваема — меня посетила верхушка новой администрации игры.
— Самвэл Марбас, — сказал мужчина, протягивая руку, — а это моя помощница и супруга Лилит Лерайе.
— Очень приятно, — соврал я, испытывая на самом деле неловкость.
Странное ощущение, когда реальности вот так пересекаются. Странное и, пожалуй, дискомфортное. Понимаю заядлых геймеров: в их среде любое напоминание, что вокруг игра, считается одним из самых тяжких грехов. В геймдеве периодически делают попытки «ломать четвёртую стену», но мало кому нравятся пересечения игры с реалом. Не надо отнимать у нас скромные радости эскапизма.
— Это Крутая Би, моя подруга.
— Крутая Би? Какая прелесть! Очаровательная дикарка! Это ваша реальная внешность? — ещё один категорически бестактный вопрос.
Этот Самвэл что, вообще не игрок? Нафига ему тогда игровая компания?
— В историческом смысле — да.
— В историческом? — удивился он.
— Он имеет в виду, что это реальная внешность, но не сегодняшняя, — пояснила Лилит.
— Ну, это я и сам догадался, — кивнул Марбас, разглядывая моего персонажа. — В молодости вы неплохо смотрелись. Тут у вас ничего, миленько, — он оглядел салун, — а почему эта женщина за стойкой так странно на меня косится?
— Прикидывает, не снести ли вам голову из дробовика.
— Зачем?
— Если вы вдруг захотите меня обидеть.
— Ничего себе! — захохотал Самвэл. — Это так трогательно! Лилечка, нам определённо стоит заходить иногда в игру, тут забавно!
— Вы зачем-то хотели со мной встретиться, — напомнил я.
— А, да, — успокоился он, — простите, столько впечатлений! Я, вы удивитесь, впервые вошёл в игру сам.
Я удивился.
— Да-да, я не игрок, и моя компания не имеет отношения к геймдеву. Не имела, — поправился он. — Но у нас и сейчас заинтересованность не столько игровая, сколько…
Тут Мамаша Труди принесла стейки. И нам с Би, и Самвэлу с Лилит, видимо, они тоже заказывали.
— Ещё стаканов или будете что-то другое? — она кивнула на уже стоящую на столе бутылку местного виски.
— Налить вам? — спросил меня Марбас. — Прекрасный напиток, на удивление.
Ну да, ему наверняка знакомы вкусы лучших сортов. Что-то есть в нём такое, жизнеуспешное, даже сквозь персонажа заметно.
— Не откажусь.
— Тогда за встречу! — Труди принесла нам стаканы, мы разлили и чокнулись.
Несколько минут все сосредоточенно кромсали и ели стейки. Би недовольно сопит и косится на эту парочку, они ей явно не нравятся, но молчит.
— Какое прекрасное мясо! — с удовольствием комментирует Самвэл, доев. — Начинаю понимать, что люди находят в игре.
—