Но дальше! Кривыми техническими улочками мы добрались до ворот в крепостной стене. На счастье, новость о беспределе на балу сюда пока что не добралась, и обошлось без стычек. Мы с Менделем подхватили Его Сиятельство под руки, – дескать нажрался, – и без проблем покинули центр города. Ну то есть почти без проблем… мы же в форме всё-таки. Отсюда и подозрения у ребят, которые стояли на воротах.
А выручило, – уже не в первый раз, кстати! – близкое знакомство с Гордеевым. На вопрос кто мы такие и откуда, я ответил, что вообще-то это мы работаем на патрульном бобике и вертеть хотели все внутренние гвардейские уставы, табели, графики, порядки и распорядки. Сдали смену, несём пьяного друга домой, а если вдруг имеются ещё какие-то вопросы, то можете задать их напрямую Сергею Игнатьевичу. Посмотрим, дескать, что он вам ответит.
И действие эффект возымело.
Ещё сорок минут по вечерним улицам и вот мы здесь.
– Арсений Михайлович, антисептик! Быстро!
– Несу!
Из неудобств: проявилась некромантская побочка. Для Димона сейчас час шёл за день или даже за два. И даром что двигался он очень бодро, – а иногда даже мычал и дышал по привычке, – разлагался наш князюшка с необычайной скоростью. Пованивать начал, напугал Елизавету Евграфовну выпавшим глазиком и устроил настоящий переполох в стойле оленегаторов.
Звери – они же звери, их не проведёшь. Увидели ходячего мертвеца, учуяли запах и давай беситься. Абсолютно нормальная реакция.
Так вот…
Лишний раз прикасаться к подгулявшему трупаку без крайней на то необходимости не хотелось, поднять зомби повторно я не смогу, и потому было принято решение облить Димона с ног до головы жабьими феромонами.
– На себя тоже брызни, – я передал флакончик Лизе и сосредоточился на управлении зомбарём.
Его Сиятельство Димон запрыгнул на первого попавшегося оленегатора и крепко замотал руки-ноги в упряжке.
– Отлично, – сказал я. – Уходим.
– Харон, а документы?
– Плевать на документы. Это сейчас самая малая из наших проблем.
За последние недели Мендель уже наловчился кататься туда-сюда-обратно на болота, и верхом чувствовал себя уверенно. Карякин тоже в свободное время нет-нет, да и залезал в седло, – всё-таки тащиться до дома пешком зачастую было впадлу. А вот супруга моя, Елизавета Евграфовна, в этом вопросе оказалась зелёным новичком.
Пришлось затаскивать её на Рудика вторым пассажиром, – себе за спину, – и это породило массу неудобств.
Ну да ладно. Главное, что выехали. А ещё главней, что не попали под план «перехват», – если таковой вообще был введён. Пересекли пустую Трассу и по тёмному лесу понеслись на стоянку Разящего Весла.
По пути, как это уже заведено, много думал.
Что переменится после сегодняшнего дня? Логически, семья Садовникова по-прежнему стоит во главе города. Димон же не какой-то случайный статист без предыстории, у него и дети остались, и супруга, и если разобраться, то никто из них не виноват, что глава семейства накосячил. Ну… в глазах возмущённой общественности, я имею ввиду.
Так что хрен знает.
Может аристократы сагрятся на весь их род, а может и не сагрятся. Может княжна Садовникова вдруг проявит себя, как лидер, а может и не проявит. Во всяком случае после того, как муженёк чуть было публично не отправил её в отставку в пользу юной Мендель, от чьих тугих грудей у меня уже вся спина запотела…
Короче, я бы обиделся и вернул себе девичью фамилию. А что до власти – уступил бы кому-нибудь, кто действительно в состоянии её удержать. Взамен на пожизненное обеспечение для себя и детей, например; ну разве ж плохо?
Но как и всегда, всё зависит от всего. Как поведёт себя гвардия? Как поведёт себя дворянство? Прознает ли народ? Прознают ли другие города? Может, вообще какая-нибудь тёмная лошадка под шумок вылезет и придётся нам начинать всё сначала. Повторили упражнение, ага.
Но какие бы внезапности сегодня-завтра не происходили в городе, на какое-то время нам лучше схорониться. Послать в Новый Сад разведку и не торопиться. Наблюдать, думать, решать.
– Ах-ха-ха-ха-ха! – пока скакали, я не мог отказать себе в удовольствии посетить переправу. – Иди полетай, старый ублюдок!
Судя по сноровистым движениям, душа графа Голубицкого уже не в первый раз скидывала душу Садовникова с обрыва.
– Возвращайся поскорее! – Семён Андреевич плюнул вдогонку. – Я жду! – и тут: – О! – заприметил меня.
Наедине с собственным убийцей граф явно раздухарился и отпустил тормоза, но с моим появлением вдруг резко взял себя в руки. Снова стал спокойным, взвешенным и излучающим эту свою истинную бояристость.
– Благодарю, – граф протянул мне руку. – Спасибо, что сдержал слово, Харламов.
– Да не за что, – улыбнулся я. – Не могу сказать, чтобы это было очень трудно.
– Не скромничайте.
– Да я и не пытался даже. Другое обсудить хочу. Предлагаю вам выбор, Семён Андреевич. Если вы хотите всласть поиграться с князем в пыточной, то придётся немного подождать. К великому сожалению, не могу устроить это прямо сейчас; ослаб. Но если вы уже достаточно отомщены, то предлагаю вам проследовать на перерождение, а князя оставить здесь. Уж кого-кого, а Дмитрия Ивановича точно ждёт взвешивание.
– Хм-м-м…
Тут сверху раздался слабый, но довольно шустро приближающийся крик, и Садовников аки мясная комета рухнул с небес на землю.
– Я могу немного подумать? – спросил граф.
– Да без проблем. Когда мне лучше всего зайти за решением?
Граф задумался. Поглядел на закатное солнце, посетовал что потерялся во времени и что «здесь всегда так», а затем спросил:
– А у вас там сейчас, в настоящем, сколько времени?
– Дело к ночи.
– Тогда заходите по утру, Харламов.
На том и решили. Из метафизики я вынырнул в тот самый момент, когда мы уже подъезжали к стоянке и… чёрт! После приезда из Столицы я не нашёл времени, чтобы сюда заскочить. А зря, по ходу. Только от зажёванного тестомесом Тинки-Винки слышал, что всё изменилось, но даже представить себе не мог насколько.
Во-первых, у гоблинского поселения появилось зарево. Настоящее, блин, городское. Во-вторых, плоты с походными палатками вокруг крепости преобразились в настоящее жильё. Превратились пускай не в избы, но в полноценные такие сарайчики из досок. В-третьих, запах. Привычный болотный букет из тины, мха, плесневой кислинки и сероводорода теперь мерк по сравнению с ароматом свежего хлеба и жареного мяса, которые намертво встали в неподвижном влажном воздухе.
Дальше – крепость. Гоблины реально начали обжигать кирпичи, и кое-где по низу деревянный частокол уже был скрыт под кладкой. Да, кирпич в кустарном исполнении был страшненьким. Грязно-коричневый, с вкраплениями какой-то грязи, но он был!
Ну и