Душман шедший первым, скорее всего был главным. Худой, с бородой, в серой тунике. Он шёл прямо, не прячась. Автомат держал на изготовке, готовый в любой момент открыть стрельбу.
Слева от него шёл молодой афганец тоже с автоматом. Справа мужик постарше и с гранатой в руке, как с игрушкой.
— Дёрнется кто и сразу мочи на поражение, — спокойно проговорил капитан своим бойцам.
Отряд душманов остановился в центре поселения, не доходя до нас.
— Пусть командир выйдет! — крикнул главный бородач. — Хотим говорить!
— Товарищ капитан, не надо, давайте потянем время. Нужно вызывать поддержку. Хорошим это не закончится.
— Разберусь. Я не хочу пацанов класть почём зря, — отрезал капитан.
Он поднял руку, обозначая себя. Я покосился на старейшин. Один что-то сказал другому, но слишком тихо. Вспомнил слова сержанта, сказанные ещё по пути сюда. Не исключаю, что нас подставили те, кому мы привезли врачей и воду — местные.
Я покосился на нашего связиста.
— Вызывай подмогу.
Он посмотрел на меня внимательно, в глазах застыл испуг.
Капитан вышел из-за укрытия. Главный бородач сделал шаг вперёд. Его лицо было жёстким, но спокойным. Он заговорил как человек уверенный, что контролирует ситуацию от и до.
— Вы в нашем кишлаке без разрешения, — проскрежетал он.
— Мы лечим людей и привезли воду, — спокойно ответил капитан.
— Вы не медики, а разведка.
Ещё до того как капитан ответил, я понял, что душман ищет повод. Впрочем, ответить он так и не успел.
Раздался глухой выстрел, в упор. Капитан пошатнулся и упал, поднимая пыль.
— Аллаху Акбар! — заорали душманы, открывая огонь на поражение.
— В укрытие! — крикнул я.
Глава 10
Началась стрельба. Пуля ударила в глину над головой, сбив клок сухой части стены. Я рефлекторно пригнулся и нырнул за ближайший дувал.
Ещё одна очередь выбила целый кусок ограждения.
— Наземь! — рявкнул кто-то из бойцов. — Крыши! Сверху херачат!
Наши ответили мгновенно. Автоматы затарахтели коротко, точно, с привычной выверенностью. Пыль клубилась от выстрелов. Справа солдат вскрикнул, схватился за грудь и завалился на землю беззвучно, будто споткнулся.
Кричали со всех сторон. Мирные заметались, начали прятаться, уходя с линии огня. Женщины срывались с мест, тащили детей, прятались за стены и дувалы. Тишина кишлака, тягучая и жаркая, распалась в прах под хлёсткими очередями душманов.
— Они нас в клещи берут. Справа лезут — процедил водитель «таблетки», весь в пыли, и кровь струилась по его виску из-под рваной брови.
Слева хлестнула длинная очередь. Женщина с ребёнком, не добежав до укрытия, с глухим стоном рухнула лицом в пыль. Мальчонка истошно заверещал.
Возле разрушенного колодца остался старик. Он не мог идти — ноги тряслись, палка выпала. Стоял, цепляясь за стену, и смотрел, как бегут другие.
— Уходи! — крикнул я, но он не слышал.
В этот момент рядом рванула граната. Когда пыль рассеялась, старика уже не было.
Я вместе с водителем «таблетки» рванул к поверженному бойцу. Парень лежал навзничь, в пыли. Каска была сдвинута, а кровь стекала по груди.
— Доктор где⁈ Быстрее! — заорал водитель, хватая солдата под мышки. — Живой он! Слышишь, дышит он, пацаны!
Мы подхватили парня и, согнувшись, волоком оттащили его за ближайший дувал. Пули стегали воздух, шлёпались в стену рядом, куски глины сыпались в лицо. Я буквально чувствовал, как пули душманов пролетают в сантиметрах от меня.
Юля появилась из-за угла. В белом халате и смятым колпаком на голове. За спиной у неё болтался медицинский рюкзак. Она пригнула голову и побежала вперёд к раненому.
— Прикройте сестричку! — крикнул я.
Два советских бойца вскинули автоматы и прошили воздух поверх дувала. Юля скользнула к раненому, села прямо в пыль напротив него и быстро начала работать — вынимала бинты, щупала пульс.
— Как он? — я перегнулся через дувал.
— Без сознания! — крикнула Юля, не отрываясь от раненого. — Его срочно надо выносить! Идёт большая кровопотеря.
— Сейчас не вариант! — буркнул сержант, выдав очередь поверх стены. — Нас зажали. Вон, смотри, ещё один выходит! — он махнул в сторону переулка между домами.
Из переулка выскочил бородач с пулемётом. Один из наших сработал на опережение и выстрелил раньше, чем тот успел прицелиться. Душман упал. Тут с другой стороны прозвучал выстрел из гранатомёта. Сама граната ушла мимо нас и ударила в соседний дом. Глиняная стена рухнула.
— Трое у меня на фланге! — крикнул я. — Через дворы прут! Ходят кругами, как шакалы!
— Не пустить в тыл! Держим дувал! — коротко бросил сержант, не отрываясь от прицела.
— Какой к чёрту тыл! Нас уже зажали с двух сторон! — зарычал водитель, вставляя патрон в патронник. — Если не выбьем, всех положат!
Юля склонилась над раненым. Руки дрожали, но она двигалась быстро и точно, как на учениях. Страх ей не мешал, только ускорял и подстёгивал.
Рядом замер солдат. Молодой, щеки грязные, глаза расширены.
— Сестричку прикрывай! — рявкнул сержант.
Он не двигался. Переводил взгляд с дувала на Юлю и обратно.
— Боец! — Я подался к нему, глядя в упор. — В руки себя возьми!
Он кивнул резко, будто очнулся, вскинул автомат.
— Нож! Срочно! — крикнула Юля, не отрываясь от раненого.
Я выхватил нож, вложил ей в ладонь. Юля не глядя перерезала лямку бронежилета на раненном.
— Алексей… мне страшно, — выдохнула она, не отрывая взгляда от раны.
— Бойся после. Сейчас делай, — отрезал я.
Над головами послышались сначала свист, а затем глухой хлопок. Граната РПГ влетела в дом, тот обвалился, сбросив глиняную глыбу на боевика. Душман заорал, из-под завала торчала окровавленная рука.
Хуже было другое, духи не щадили никого. Они ничуть не беспокоились о мирных афганцах. Повсюду уже были тела погибших, в том числе детей. Душманы били мирных, как трактор косит траву.
— Правый фланг держим, мужики! — крикнул один из солдат.
Пыль стояла стеной. В уши било эхо коротких очередей, крики, обрывки команд. Душманы в этом хаосе чувствовали себя как дома, а наши, как в аду. Но и мы не собирались так просто сдаваться.
Я обернулся и понял, что Юли нигде нет. Там, где она только что перевязывала раненого, осталась пустота.
— Где сестричка⁈ — рявкнул я, хватая ближайшего бойца за плечо.
—