– Д-да, – встрепенулся он и отлепился от стены.
Пожалуй, здесь лучше справилась бы Люсинда: она различала негатив, улавливала потусторонние сущности, могла понять, если к человеку привязалось что-то нехорошее. Макс же работал с мертвыми.
– Я медиум, это значит, что я общаюсь с умершими, – напомнил он, стараясь не обращать внимания на скептически скривившего губы врача. – Моя коллега здесь справилась бы лучше.
– Но она сейчас в поездке, – то ли напомнил, то ли упрекнул в том, что Макс неправильно распределил ресурсы, Михаил Романович. Евгения же после последней встречи, когда она отнеслась к способностям команды скептически, поменяла свое мнение. Насмерть перепуганная тем, что ее дочь заговорила грубым мужским голосом, она согласилась даже на такой эксперимент:
– Давайте попробуем! А если не получится, то пригласим вашу коллегу.
– Хорошо, – согласился Макс, поняв, как действовать: не пытаться отыскать душу Зои, а обратиться к той сущности, что, возможно, вселилась в девушку.
И все же сосредоточиться оказалось непросто: мешали и врач, который то покашливал, то шумно перетаптывался с ноги на ногу, и некстати вернувшиеся мысли об Эллине и ее фантоме. Макс набрался наглости и попросил остаться только одного, помимо него самого человека. После недолгих споров выбор пал на Михаила Романовича.
Макс сел в кресло и прикрыл глаза, мысленно снял слой за слоем защитную ауру и сконцентрировался на ожидаемой «дороге».
На этот раз это оказался не спуск в подвал. Макс очутился в продуваемом ветрами месте, которое невозможно было рассмотреть из-за темноты. Холод был таким невыносимым, что Макс едва не прервал сеанс. Он сделал осторожный шаг, и под ногой скрипнул снег.
– Кто здесь? Кто тут есть?
Но ответом ему был свист ветра. Макс потоптался на месте, пытаясь в шуме непогоды и снежном хрусте различить какой-нибудь голос.
– Зоя? – попробовал он наудачу. Вдруг шаман с Люсиндой ошиблись и душа девушки на месте, только оказалась подавленной «подселенцем»? Но снова никто не откликнулся.
Макс уже решил, что ничего у него не выйдет. Задерживаться в этом месте было опасно, стоило вернуться. Но внезапно что-то невидимое зло толкнуло его в грудь.
– Мы возвращаемся! – выкрикнул кто-то грубым голосом.
– Кто – вы?
– Я это я!
Незнакомец перешел на совсем непонятный язык. Макс наугад сделал еще один шаг, но споткнулся то ли о корягу, то ли камень, упал вперед и… очнулся.
Он по-прежнему сидел в кресле, только нагнулся вперед, словно пытался удержать равновесие. Зоя лежала на кровати с закрытыми глазами и часто дышала. Михаил Романович ошарашенно таращился то на дочь, то на Макса, а потом вскинул руку с зажатым в ней телефоном и хрипло произнес:
– Я все записал. Все…
Возвращаясь домой на той же машине с водителем, Макс думал не столько о Зое, сколько о незнакомой ему Эллине Дворцовой. Душа этой женщины, пациентки клиники, в которой состоятельные и известные люди лечились от депрессии, зависимостей и различных психических расстройств, каким-то образом и по неизвестной причине покидала тело и ненадолго являлась Максу. Он знал, что подобное может произойти во время операций, клинической смерти, комы, болезни, стресса, медитации. Может, и во время психических заболеваний, недаром их называют душевными недугами?
Случай Зои на первый взгляд не был похожим. Но Макс чувствовал нечто общее.
Арсений с Люсиндой недавно в голос заявили, что душа девушки покинула тело. Но как долго может просуществовать тело без души? Макс подозревал, что вряд ли столько месяцев, сколько прошло с осеннего ретрита. Значит, напрашивались два вывода. Первый – Зоя все же умерла, но в тот момент, когда ее душа покинула тело, его заняла чужая. Макс по долгу службы сталкивался с такими душами, не принявшими свой уход и задержавшимися в нашем. Одна из них вполне могла попытаться вернуться к живым таким образом.
Но может, душа Зои, как и душа Эллины, не покинула их мир и осталась привязанной к телу? В таком случае Зоя, настоящая Зоя – несмотря на подселенца, не умерла. И ее еще можно вернуть убитым горем родителям.
Макс покосился в окно. Машина везла его по ярко освещенному широкому проспекту. В свете фонарей и фар было видно, что началась метель. Уходящий январь штормило в настроениях от плюса к минусу.
Узнать бы, что случилось с Эллиной Дворцовой: дело ли в душевном заболевании или в чем-то другом? Раз душа Зои Улановой не выходит на контакт, может, стоит зайти через душу Эллины?
Макс вытащил телефон. Писать в дороге, да еще пытаясь одновременно одной рукой удерживать телефон и набирать текст, было очень неудобно. Коллеги простят ему голосовые. Макс понадеялся, что водитель не станет прислушиваться. Но отправить сообщение он не успел, потому что его отвлек звонок от Наташи:
– Макс, Гера нашел двух девушек, которые были на осеннем ретрите, и передал контакты мне. С одной удалось связаться. Она согласилась завтра встретиться.
– Молодцы! – похвалил Макс.
– Можно я поеду? – робко спросила Наташа. – Та девушка, которая мне ответила, известная писательница, и мне хотелось бы…
– Конечно! Только вопросы с тобой предварительно обговорим. Во сколько у тебя встреча?
– В двенадцать. Из офиса меньше часа на дорогу, я уже посмотрела! – обрадованно протараторила Наташа.
– Отлично! Успеем с тобой согласовать вопросы. Я завтра буду как обычно.
– Ой, Макс! Спаси-ибо! – поблагодарила девушка, и он подумал, что большая часть вопросов Наташи к писательнице будет не связана с работой агентства, а относиться к профессии собеседницы.
Макс кратко рассказал коллегам о сегодняшнем визите в клинику, упомянул случай с Эллиной Дворцовой, а под конец переправил аудио от Михаила Романовича.
От Геры тут же прилетел вопрос:
«Это что за дастиш фантастиш?»
Он, вероятно, имел в виду незнакомый язык, на котором мужским голосом заговорила Зоя.
– Этот «фантастиш», Гера, нужно перевести, – пояснил Макс.
– И на каком языке этот мужик шпрехает? – озадачился хакер в ответном голосовом.
– Вот это и надо узнать! И «шпрехает» не мужик. Прослушай все мои голосовые с начала, а не с конца.
После разговора с Герой Макс набрал Уланова. Тот ответил сразу.
– Как вы, Максим, уже добрались домой?
– Нет, еще в пути. Но уже подъезжаем. Михаил Романович, у меня к вам просьба. Мне бы хотелось навестить еще одного человека в клинике. Возможно ли это?
– Он имеет отношение к… нам? – осторожно уточнил Уланов после недолгой паузы.
– Не думаю.
– Тогда вряд ли, Максим. Мне и так с трудом удалось выбить возможность визита для вас. А если речь идет о незнакомом мне