— А разве нет?
— Лишь отчасти. Если бы такой угрозы не было, все равно бы разрешили. Ненужные люди сами будут тихо уходить. Обратите внимание, как умно сделали — продажа и покупка — без ограничений, а употребление нет.
— А что такого? Алкоголь вот тоже как попало нельзя употреблять, за рулем например.
— Ну вы сравнили! Вы не обращали внимания, что работяга из трущоб может себе это сравнительно свободно позволить, а вот если ценного специалиста уличат, то у него есть шансы доиграться до того, что его уволят, он окажется на обочине жизни, а там фронт. И ему не обязательно под кайфом на работу являться. Вы же знаете? Подловить могут и вне работы. А если ты никому не нужный — так хоть нанюхайся до того, чтобы тебя разорвало, — Ландскрихт засмеялась.
— Я как-то особо не вникал. Нас ведь не проверяют. Я, признаюсь несколько раз… представляю что это…но у меня с этим ничего серьезного. У нас в регионе таких ответственных производств нет. Это же на стратегических предприятиях так строго? Вроде бы такие порядки еще у военных на ракетодроме.
— Не вникали, но представляете? Хорошо, про это не будем… Еще насчет фронтов — Конверсия предполагает их заморозку, но допускает сценарий, который лишь ограничится денуклеаризацией. Угадайте что выберут?
— Почему бы не заморозить, — предположил Завирдяев.
— Это же такой эффективный рычаг воздействия на общество, как же можно вот так его выкинуть? Нет, так не пойдет. Вот так они рассуждают.
Глава 47
Сложенный вдвое лист и мятая простыня
— Давно вы среди людей живете?
— Достаточно, чтобы кое в чем разбираться. Вообще и на других планетах в других человечествах жила. Теперь вот у вас. Насчет параллельных миров — это несколько отличается от того, что обычно представляют. Это касается Земли и близлежащей области пространства, в которую входят лишь несколько звезд. С более дальних звезд, с известных вам звезд ковша или дракона, ваша область пространства видится, как темная туманность. На деле это такая как бы смятая часть пространства. Представьте, если взять кусок ткани, и в одном месте его смять. Вот это будет иллюстрация. Такие области не редкость. Обычно показывают сложенный вдовое лист, который протыкают карандашом. Это не про наш случай. В нашей аномальной области несколько десятков параллельных пространств, где в каждом своя солнечная система. Они как под копирку. И люди и страны. Отличия, конечно, есть. Вот и карточка, которую я вам показала, оттуда.
Из одного параллельного мира можно перелететь в другой на обычном корабле вроде этого. За столетия. Но куда лететь, ваши приборы не покажут. Вы ведь не можете видеть другую Землю в телескоп. А расстояния вроде бы позволяют — планеты, обращающиеся вокруг дальних звезд вы же наблюдаете… Наблюдали, пока более насущные дела не появились. В общем навигация тут нужна своеобразная. А вот вылететь к дальним звездам того же ковша можно, имея лишь привычную и известную вам, вашим ученым навигацию. Знаете, как в сказках про заколдованный лес какой-нибудь.
А есть еще планеты вокруг других, дальних, звезд и там тоже люди. И вот там, разумеется, ни России ни Советской Страны ни США ни Рейха нет. А еще если вы вдруг подумаете, что я динозавров застала, то это не так — как физический объект черная дыра это одно, а вот как там разумное начало селиться — это совсем другое. Я и сама не знаю как. И про черные дыры-то не знала бы. Но есть другие как я, которые в определенной мере подсказывают, пусть и очень неявно и ненавязчиво. Есть люди — у них наука и все остальное. Я только имею ввиду нормальную науку, а не этих ученых в погонах которые сверхъестественным занимаются.
— После всего, что вы мне продемонстрировали вы критикуете тех, кто занимается сверхъестественным, как вы это назвали, — нервно усмехнулся Завирдяев, — выглядит несколько курьезно.
— Ничего противоречивого в моем к ним отношении нет. Как к ним по-другому относиться, если это шарлатаны сплошные?
— Все шарлатаны или может все же нет?
— Все абсолютно. Обустроили себе кормушку, и живут за счет этого. И ведь выдумали все это, всю свою несуществующую науку. Простой человек, если поспрашивать, редко позволит себе усомниться в том, что если не все, то часть из этого обоснована. А это даже не алхимия — те хотя бы в своем стремлении получить золото что-то нужное придумывали и что-то действительно открывали. Здесь полнейшее болото.
Экстрасенсы у них попадание вражеских ракет предсказывают. Меня от этого вдвойне коробит и не знаешь смеяться или за голову хвататься. Знаете почему? Я-то как раз… она усмехнулась, Я-то как раз могу.
— Можете почувствовать, что враг запустил что-то.
— Не много по-другому. Я могу знать, что это что-то прилетит. Здесь тоже есть кое-какие оговорки. Насчет времени. Путешествия во времени не возможны, по крайней мере никогда про такое не слышала и не видела, но вот видеть, как бы это сказать… немного впереди своего носа — это да. Я имею ввиду во времени.
— Черные дыры вроде бы с темой времени как-то по особому связаны, — произнес Завирдяев.
— Да-да, это как раз на эту тему. Но без машины времени.
— Так вы бы обратились к нашим ученым, ну к тем, кого вы только что ругали, в погонах, и их деятельность приобрела бы какой-никакой смысл. Или к обычным «научным» ученым. Или вы видите в них опасность для себя?
— Нет в них никакой опасности. А вообще…Зачем мне они? Пусть занимаются своей дрянью и дальше. Я про оккультистов. С «научными», как вы сказали, учеными я иногда вступаю в разговор.
— Вам наверно на нас наплевать. Так ведь? Ни во что не вмешиваетесь. Ракеты летают, падают… План вот этот, про который вы рассказали. Война. А до этого тоже войны были. Ладно сейчас все действительно сложно, но двести лет назад. Почему же того же Гитлера в его командном центре никто не прирезал или не пристрелил? Или еще раньше, когда первая мировая война была. Хотя раз уж так, если вы ничего сами из этих потрясений не устраиваете, то ваше право… Хотя я бы вмешался.
— Если бы мне было совсем наплевать, то меня бы с вами здесь не было, — ответила Ландскрихт. Насчет того, что вы бы вмешались… Что-то бы конечно получилось, но вы бы сами потом на это «что-то» смотреть бы не захотели. Так всегда. В масштабах одной человеческой жизни