— Да, все правильно, про эти.
— А как тогда?
— Что как? Про разумные планеты и звезды вы можете представить, а тут нет?
— Но вы же не притягиваете к себе все вокруг?
— Я же говорю, есть ряд оговорок. Сам объект — это как бы основа. Жизнь внутри, она может выбираться и наружу, тут уже ваша физика не во всем права, по крайней мере не стоит смотреть на это так категорично. Хотя и согласно физике кое-что вылетает. Вобщем, черная дыра — это скала, а на скале растет дерево. Дерево это уже жизнь. Так понятнее?
— Вы сейчас так рассказываете, будто сами толком не знаете.
— А я и не знаю.
— У Завирдяева промелькнула мысль, что она просто несет бред, потому что процесс разблокирования памяти прошел неудачно, но тут же он вспомнил про шлюз и сохранил прежнее вопросительное выражение лица.
— А как это так? Вы не знаете и рассказываете?
— А вот так. Вы вот человек образованный? Так ведь?
— Ну да.
— Про анатомию своего тела можете мне рассказать? Я-то, кстати в вашей разбираюсь немного.
— Я не врач, не медик.
— Ну так и меня на медика по своей… по своей медицине никто не учил — некому.
— А другие черные дыры? — спросил Завирдяев, чувствуя что разговор скатывается в абсурд.
— А мы, образно выражаясь, на разных языках говорим. И вообще редко общаемся. В основном через подсознание. Знаете же что это такое? К тому же… почему у вас не три диплома?
— Ну потому что… — Начал Завирдяев и задумался.
— Ну и у меня тоже «потому что».
— Здорово-то как.
— Вы, люди, меня всему и научили. А то, что вы сейчас видите перед собой, то есть меня — это я и есть, но не полностью, а как такая голограмма… как бы слова-то подобрать. Когда человек рукой кормит птенцов, они думают, что рука — это птица. Смотрели «National Geographic»? Ну и тут то же самое.
— А что же вы не остановите Войну тогда? У вас ведь суперсила наверняка? — спросил Завирдяев, чувствуя, как в его речи все отчетливее проявляется беззаботность — чудовище из космоса хоть и смогло пробыть в открытом безвоздушном пространстве, но оказалось каким-то незадачливым.
Впрочем, и прежняя Ландскрихт несмотря на все свои понты была такой. Это же Норвегия.
«Да это же она, прежняя Ландскрихт и есть, только как-то, пока непонятно как, показала трюк с шлюзом, а потом взбрендила. Завирдяев, относись к этому попроще!» — подумал он про себя.
— Да, у меня вполне есть то, что вы можете назвать суперсилой, хотя это такая пошлятина. Вы и сами знаете. Но кое-что я умею. На корабле-то я не с самого начала.
— А ведь правда, это объяснение, — пронеслась мысль в голове Завирдяева.
— Вы что, телепортировались что ли?
— Называйте это так. Раз уж придумали такое название, так и называйте.
— Так а что с Войной?
— Вы вот такой огромный по меркам микроорганизмов, а амебу можете на две части разрезать? А сшить?
— Был бы биологом тогда наверно смог бы. В лаборатории.
— Вот, начинается, был бы… А голыми руками можете? Ну вот и я не могу.
— Мы, значит, для вас амеба, микроорганизм?
— Вы еще к политкорректности меня призовите. Не принижать человечество. Вообще, я имею ввиду сложность процесса, а не то, что кто-то для кого-то микроорганизм.
А бомбу в штаб к «чинкам» телепортировать… В чемодане. А потом обратно телепортироваться?
— А почему именно к «чинкам»? Они бы очень хотели, чтобы к Оппенгеймеру. Они что, не люди?
— Вот оно что! — протянул Завирдяев, вдруг позабыв про шлюз и черные дыры, — Сразу бы с этого и начала. Мадам Фунг-Фэнг значит! — он начал отцеплять ремни.
Он, без всяких сомнений, смог бы ее скрутить, после чего зафиксировать теми же ремнями.
— Что это мы засобирались? — ядовито поинтересовалась Ландскрихт.
Завирдяев на всякий случай опустил забрало. Стекло по идее должно было быть прочным и обезопасить от разных выходок с колюще-режущими, если вдруг та решит выкинуть что-то подобное.
Ландскрихт, не отрывая взгляда от Завирдяева приподнялась над креслом и подняла правую руку, растопырив пальцы.
Завирдяев уже собрался сделать рывок, как из двух пальцев вырвались желтые языки, напоминавшие пламя, но это был не огонь. Прозрачные, словно плазма, языки извивались, как змеи или щупальца. Завирдяев замер.
Ландскрихт тем временем взмахнула рукой, и оба щупальца прошили его насквозь. Все тело обмякло. Взглянуть на пару прожженных в теле отверстий он не мог, да и не хотел — смешно сказать, он всегда боялся смотреть на свои раны, а теперь… Над головой плавал потолок кабины. По крайней мере, человечество уже его запомнило. Грустно конечно…
Глава 46
Халдорис Ландскрихт «лечит» Завирдяева. Большой Ассемблер
Внезапно он почувствовал, как Ландскрихт уцепилась за его скафандр и принялась его подтягивать.
Наконец, перед ним появилось ее лицо, на этот раз безэмоциональное. Она потянулась к его голове, после чего раздался щелчок и забрало стало отъезжать. Дальше она стала увлекать его куда-то, как можно было догадаться, в сторону его кресла. Еще, откинув стекло, она погладила его по лбу тыльными сторонами пальцев — по другому было затруднительно. Очевидно, она желала его успокоить.
— Насколько серьезна рана? — простонал Завирдяев.
Тут Ландскрихт оживилась и хохотнула.
— Рана?! Нет никакой раны. Просто я хотела, чтобы вы успокоились. Чего разошлись-то. Хотя, я могу сказать отчего. У вас в голове в свое время основательно поковырялись и это теперь ваша проблема. Поковырялись никакие не инопланетяне а ваши же… Ну вернее не ваши, не россияне, а ваши в пределах Блока. Вы все понимаете.
— Что-то и вправду со мной не так, — ответил Завирдяев. — Вернее я знаю, что не вполне в порядке — эта процедура по блокировке памяти такая, но сейчас… Я просто был готов атаковать ни о чем не думая… Атаковать вас. Извините.
— Вы поступили как настоящий солдат, — усмехнулась Ландскрихт. Большие люди, боссы человечества были бы не против отработать такую методику до массового применения, хотя и так все получается, без высоких