— В каком количестве?
— По тысяча упаковок в месяц. У вас есть столько?
Я взял с полки амбарную книгу и открыл её на закладке сегодняшнего дня.
— Сейчас на складе больше пятнадцати тысяч упаковок, — пробежался я пальцем по строкам, пока не нашёл нужную позицию.
— Зачем так много? Лапшу не покупают?
Вместо ответа я открыл предыдущую страницу. Нашёл нужную строку и специально придержал палец, чтобы немцы смогли подглядеть, что там написано.
— Вчера было двадцать две тысячи. Как видите, покупают, и неплохо.
Ганс перевёл наш разговор брату, и немцы взгрустнули. Наверняка рассчитывали себе какой-то эксклюзив выторговать, вот только не с их оборотами. Зато мне удалось порадовать купцов отпускной ценой. Оказывается, посредник из Дерпта нагревал их на пятнадцать процентов.
— Мне сказали, что у вас есть хорошая парусина, — продолжил Ганс.
— Есть, но это не основная наша продукция. Впрочем, какое количество вас интересует?
Быстро выяснили, что с их потребностями мы справимся.
Потом Фридрих начал что-то говорить.
— Брат спрашивает, что за ткани вы имеете производить?
— Вот это новые образцы, — кивнул я на край стола, где Морозов оставил ткани, — А так — от батиста до костюмных тканей.
— Батист? Русский батист? Не может быть! — вскинул Ганс брови.
Вместо ответа я вынул из нагрудного кармана платок.
— Это Англия! — уверенно заявил Ганс.
— Это Велье. В Англии такого качества пока нет, — ухмыльнулся я в ответ.
И я не соврал. Мы с Морозовым, как только не издевались над батистом, сравнивая наш и английский. И наш лучше. Он тоньше и прочней. Секрет прост. На хорошо удобренной земле и при частой высадке наш лён сильно превосходит по высоте стебля любой другой, и снимаем мы его вовремя. Оттого волокна получаются более длинные и тонкие, а значит — и нитка прочней выходит.
— А как в Любеке обстоят дела со спиртными напитками? — дождался я, когда немцы осмотрят ткани на столе и обсудят их качество, — Точней, с их производством.
— Нужно покупать лицензия у магистрат, — уверенно ответил Ганс.
— Дорого?
— Пятьсот гульденов в год, — перевёл купец ответ брата.
— Примерно двести семьдесят рублей серебром, — тут же подсказал мне Виктор Иванович.
Мой тульпа давно уже сидел за столом, с интересом прислушиваясь к разговорам немцев, которые он мне переводил гораздо лучше и быстрей, чем Ганс.
— У меня есть пшеничный и картофельный спирт высочайшего качества и в большом количестве. Мне было бы интересно найти компаньона в Любеке, чтобы на равных с ним паях открыть там водочный завод.
Моё предложение оказалось для немцев полной неожиданностью. А мне куда деваться, если я недавно запустил в работу перегонный куб и ректификационную колонну. Мне их даже зарегистрировать успели. Приехала пара чиновников, представители казённого склада, что-то мерили, вычисляли, успели при этом нажраться, как свиньи, но клейма поставили.
— Нам нужно подумать и выяснить все детали, но вы знаете, мне отчего-то перестала нравиться Рига, — натянуто улыбнулся Ганс, и у него даже акцент куда-то пропал.
* * *
Самое начало ноября. Снег ещё не выпал, но по утрам лужицы уже начинает затягивать ледком. Пока тонким, и он едва слышно хрустит под колёсами пролётки.
Я собрался в Тригорское, заодно деда навещу.
— Над чем задумались, Александр Сергеевич? — участливо спросил Григорий, прекрасно зная, что я не люблю, когда один на один он ко мне с полным титулованием обращается.
— Размышляю, где баб прикупить. Вот и собрался в Тригорское. Может мне помещица Осипова что подскажет.
— Тю-ю, если вам бабы понадобились, так скажите Акулине. Она полсела приведёт и в строй поставит — любую выбирайте, — по-простецки предложил мой главный конюшенный.
— Да не мне, — отмахнулся я от его предложений, — Мне бы для переселения в Крым кого прикупить. Отставников я найду, с этим проблем нет. Надо бы баб им раздобыть, чтобы по доброй воле пошли. Тогда бабе вольную дам, мужику лошадь с телегой, подъёмных рублей сто, и марш-марш в Крым, мои земли обживать. Там сейчас ещё тепло. Купаться вовсю можно.
— Не хватит ста рублей. Только на дорогу разве что, — задумался Григорий, — А жить им где?
— Пока они едут, я с адмиралом Грейгом договорюсь. Он их встретит — в счёт наших дел денег даст и со строительством поможет. Фундаменты мы уже оборудовали. Ехать-то им месяца два придётся, а то и больше. Может успею, — уже не так уверенно предположил я, с трудом представляя себе, как по снегу будут передвигаться телеги, и как на них начнут мёрзнуть мои переселенцы.
— Это вряд ли, — почесал Григорий бороду, — А до весны никак не отложить?
— Видимо, придётся, — неохотно признал я, что он прав.
— А за бабами вам лучше в Шлепиху ехать. Там баб валом, а мужиков нет. Покойный барин всех соседям продал, чтобы в рекруты отправили. Рекруты нынче в цене.
— Ты откуда знаешь?
— Конюхи всякое болтают, пока кони отдыхают, — спокойно заметил Григорий.
— И где эта Шлепиха?
— Версты четыре от вашего Матюшкино будет. За рекой Иссой. Только туда лучше верхом ехать. Моста через реку нет, никто его по лету не ремонтировал, а на дрожках вас на броде замочить может. Вода холодная уже. Простынете и мне Акулька потом всю плешь проест.
— Остановись-ка, и давай ещё раз про эту Шлепиху расскажи. Поподробней.
— Так там две деревни без мужиков остались. Шлепиха и Седуниха. Барин всех мужиков и парней продал, а деньги то ли пропил, то ли в карты проиграл. А потом сам утонул. Говорят, пьяным по реке из Опочки возвращался и в промоину заехал. Помещица-то у них жалостливая. В прошлую зиму дважды имение перезакладывала, чтобы людей спасти от голода, а эту зиму им уже точно не пережить. Все по миру пойдут.
— Разворачивай. И как приедем, Ваньку мне найди, который у нас пилотом на летающей лодке. Съезжу я в эту Шлепиху. Заодно испытания проведу.
* * *
Как ни странно, но мой разговор с Бетанкуром получил продолжение. Если быть точнее, то я вынес уроки из его речи, где он рассказал мне о том, что колодцы ищут с помощью перлов, а сами артефакты можно делать