В сентябре 1717 года царские ищейки вновь выследили Алексея. Однако на этот раз Толстой решил действовать тоньше. Он понял, что на упрямого царевича давить бесполезно, и переключился на его возлюбленную. Толстой докладывал Петру: «Нельзя выразить, как царевич любил Евфросинью и какое имел об ней попечение»[46]. Министр сломал Ефросинью.
Историк Костомаров сообщает: «Попугать его разлукой с ней счел дозволительным, потому что царевичу, от лица императора, было уже заявлено, что если отец сердится на него за то, что он возит с собой какую-то женщину, то царевич должен знать, что императору неприличным кажется заступаться за поступки, достойные порицания. Вице-король велел сказать царевичу, что прикажет отлучить от него женщину, которая ездит с ним в мужской одежде. Испуганный царевич посоветовался с Евфросиньей, а Евфросинья сказала ему, что лучше всего покориться отцовской воле и просить у отца прощения. Это обстоятельство решило все».
Царевич объявил Толстому, что вернется на родину, если ему позволят жениться на Евфросинье и жить с ней в деревне. Толстой дал от имени царя согласие. И Алексей, покорившись возлюбленной, написал отцу: «Всемилостивейший государь батюшка!.. Надеяся на милостивое обещание ваше, полагаю себя в волю вашу, и с присланными от тебя, государь, поеду из Неаполя на сих днях к тебе, государю, в Санктпитербурх. Всенижайший и непотребный раб и недостойный называться сыном Алексей»[47].
Историк Эйдельман с горечью отмечает: «На последней австрийской станции их все же догнал посланец Карла VI, чтобы в последний раз уяснить, добровольно ли возвращается царевич. Толстой был недоволен этим допросом, отвечал холодно. Алексей подтвердил, что возвращается добровольно…»
Чем все закончилось
Петр не сдержал слова, данного Алексею. Сразу по возвращении царевичу было предъявлено обвинение в измене Родине. Приговор был основан на изобличающих показаниях Ефросиньи. Царь заключил сына под стражу, истязал его и в конце концов довел до гибели.
Ефросинье же было выдано из казны три тысячи рублей «на приданое» – это самая большая денежная награда в истории сыска. Как утверждают некоторые историки, девушка была с самого начала приставлена к Алексею как агент князя Меншикова[48].
Почти сразу после гибели царевича Алексея Ефросинья вышла замуж за молодого офицера Санкт-Петербургского гарнизона и прожила с ним долгую счастливую жизнь.
Тем временем, в Зимнем дворце разворачивались драматические события. После кончины Петра экстренно решался вопрос: кто же займет российский престол? В конечном итоге трон достался вдове Петра – менее всего способной управлять государством.
Екатерина I
«Танцуют все!», или как ветреная простушка случайно оказалась на русском престоле
Пушкин деликатно называл ее «чудотворца-исполина чернобровая жена». Собственно, это все, что вы должны знать о русской императрице Екатерине I. Она была второй женой Петра Великого и могла похвастаться необычайно пышными черными бровями. Этим ее достоинства и ограничивались. Биография Екатерины полна скабрезных фактов, происхождение оставляет желать лучшего, а ее восшествие на престол – не более чем историческая нелепость. Тем не менее, чернобровая государыня два с лишним года управляла огромной империей… продолжая при этом вести весьма сумбурный образ жизни.
Жена шведского солдата-наемника, наложница русских аристократов
До принятия православия Екатерина звалась Мартой Скавронской. Она и сама не знала, где родилась. Петр потом двадцать лет занимался поисками ее семьи, но выяснил только, что отец и мать Марты были польскими крепостными крестьянами-беженцами, которые прятались от своего хозяина в Прибалтике, а потом там же, в литовском Мариенбурге, умерли от чумы. Сироту взял на воспитание местный пастор по имени Глюк. Когда Марта выросла, на нее стал засматриваться сын пастора, да и она к Глюку-младшему была неравнодушна. Глюку-старшему все это не нравилось, и он начал искать, куда бы пристроить девицу от греха подальше.
Как только Марте исполнилось шестнадцать, пастор выдал ее замуж за солдата-брабанта, шведского наемника, служившего в Мариенбургском гарнизоне. Но из этой затеи ничего не вышло. Через два дня после свадьбы новобрачный отправился на войну, причем, что иронично, в Польшу, на родину Марты. Больше они никогда не виделись. Марта по-прежнему жила у пастора, а ее отношения с Глюком-младшим вышли на новый уровень.
Потом Мариенбург завоевали русские войска под командованием графа Шереметева. Пятидесятилетний фельдмаршал забрал чернобровую барышню себе, пастор Глюк не особо возражал, а что думала по этому поводу сама Марта, история умалчивает. Но от Шереметева она не сбежала и через полгода послушно поступила в услужение к молодому князю Меншикову, который нашел ее «полностью отвечающей его вкусу». Впрочем, с князем Марта также была недолго. На горизонте появился самодержец всероссийский.
Долгий путь к короне
Вот как описывает встречу Петра и Марты их современник Франц Вильбуа: «Царь, проезжая на почтовых из Петербурга в Ливонию, остановился у своего фаворита Меншикова, где и заметил Екатерину в числе слуг, которые прислуживали за столом. Он спросил, откуда она и как тот ее приобрел. И, поговорив тихо на ухо с этим фаворитом, который ответил ему лишь кивком головы, он долго смотрел на Екатерину и, поддразнивая ее, сказал, что она умная, а закончил свою шутливую речь тем, что велел ей, когда она пойдет спать, отнести свечу в его комнату. Это был приказ, сказанный в шутливом тоне, но не терпящий никаких возражений»[49].
Вскоре после этого Петр забрал Марту у Меншикова, покрестил в православную веру, назвал Екатериной Алексеевной Михайловой и поселил у своей сестры под Москвой. В последующие годы Екатерина родила ему одиннадцать детей, но выжили только две девочки – одна из них, Елизавета, потом стала императрицей.
Постепенно Екатерина стала для Петра не просто наложницей, а другом. Царь был человеком прямым, и ему нравилась простота крестьянки Марты. Вот как описывает их семейную жизнь историк Ключевский: «Монарха, которого в Европе считали одним из самых могущественных и богатых в свете, часто видали в стоптанных башмаках и чулках, заштопанных собственной женой или дочерьми.