Одна только проблемка… Рассказывать ли об этой замечательной версии начальству? Городок здесь маленький, все друг друга знают, все друг другу друзья-приятели-одноклассники-кум-сват-сдеревнибрат… Что, если майор Земитки — в деле? Схожу к нему, расскажу обо всем, до чего додумался — и завтра погибну в пожаре, с проломленной кирпичом головой… Продажное полицейское начальство — оно, знаете ли, не только в американских боевиках встречается…
Думаете, не может такого быть? Вокруг же — социализм, а при социализме начальник милиции прям обязан быть мудрым, понимающим, чуточку усталым, с седыми висками? Прям как в советских фильмах, короче говоря. Так-то оно так, да вот только жизнь немножечко о другом говорит…
Был как раз в семидесятые случай, когда в деревне ограбили магазин. Расследование как-то застопорилось, но, так как при ограблении убили продавщицу, пошел резонанс, прислали следователей из Москвы, которые быстро выяснили, что грабил магазин… начальник районного отдела милиции. Пусть это редкий случай, но я, знаете ли, с жизнью в лотерею играть не хочу. Как там говорится… Редкие случаи — это то, что происходит сплошь и рядом?
Короче — мне надо рыть в направлении подпольного производства, ища доказательства, попутно стараясь все сделать так, чтобы директор не заподозрил, что я под него копаю и при этом — стараясь так, чтобы начальство не узнало, куда я там копаю. Накопаю, бумажками оформлю — тогда и расскажу. А то получится как с теми «грабителями ларька»: «Дети хорошие, надо отпустить». Детей — отпущу. Убийцу — ни за что.
— Лес, чем ты думаешь?
Ах, да, что-то я разговор совершенно не поддерживаю. Мы тут в некотором роде гуляем с моей крестницей, Ленкой. «В некотором роде» — потому что я провожаю ее до дома. Вернее… Ну, так получилось, что сначала она напросилась проводить меня. Папа зашевелил носом, мама напряглась, но потом, видимо, решив, что прогулка с милиционером дочку никоим образом не скомпрометирует, дали «добро». Ленка проводила меня до дома, потом я, вспомнив об истории, произошедшей с Любкой «Меня здесь никто не тронет» Ружкой, я проводил до дома ее. Пока шли, Ленка принялась рассказывать длинную и увлекательную историю, поэтому мы как-то сами не заметили, как уже провожали опять меня. Ну а так как история с Любкой из головы не выходила — я опять провожал девчонку домой. Главное — на третий круг не пойти.
— Я, Ленусь, думаю о том, как мне завидуют все встречные — с такой красивой девушкой гуляю.
Девчонка зарделась, как маков цвет, опустила глаза и… Я и мяу сказать не успел, как меня поцеловали. Быстро, в щечку, но поцеловали.
— Пока! — алеющая Ленка быстро отскочила от меня, застучала каблучками, а я остался торчать столбом у двери подъезда, глупо улыбаясь и чувствуя след на щеке.
* * *
— Кстати, Лес, забыл тебе сказать… Вы идите, идите.
Народ потянулся из кабинета после планерки. «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…».
— Слушаю, товарищ майор.
— Тут к нам завтра девчонки приедут в командировку на пару дней из Церны, встретишь их, — Земитки подмигнул мне.
— Молодые? — я изобразил улыбку заядлого ловеласа.
— Недавно из Велигарской школы милиции. Твои однокурсницы.
* * *
— Не переживайте, пани Дибичева, найдем мы негодяев, непременно найдем.
И действительно — найдем. Тут, знаете ли, дело чести: считай, у моей соседки из сарая — не деревенского кривого строения из серого горбыля, а солидной постройки из силикатного кирпича — попятили двигатель от мотоцикла. Сам мотоцикл продал еще покойный пан Дибич, а вот двигатель от него, по неистребимой славянской привычке, был припасен «на всякий случай». И вот, пришла беда, откуда не ждали — ночью кто-то свернул замок, вместе с пробоем, да и унес двигун на себе. Чёрт здоровый, тот двигатель с полсотни кэгэ потянет…
Так, как с ларьком, мне в этот раз не повезло, вор не отирался рядом, в ожидании, когда я его вычислю, а, скорее всего, с радостной песенкой ставит цельнотянутый двигатель на свой мотик. Ну, или зачем там он мог ему понадобиться…
— А я вот тебе, Лес, кнышек с собой дам, покушаешь…
Ну и как тут теперь не раскрыть это страшное преступление?
Жила пани Дибичева, сухонькая старушка, не совсем по соседству со мной, но в том же районе, в Зеленях, и обо мне уже знала. Я ведь представился как «поручик Челковки» и имени не называл…
Тоже одна из проблем работы в маленьких городах: все тебя знают и нет-нет, да и встретятся на улице с вопросом: «Где там наша шуба, которая таинственным образом исчезла еще зимой?», а если и не спросят, то память, в преступном сговоре с совестью, сами тебе напомнят.
Впрочем, кража двигателя от мотоцикла «Тювик», одна тысяча пятьдесят первого года выпуска — тоже не преступление века. Непрофессионализм прям бросается в глаза, так что искать надо среди своих, какого-нибудь безумного механика местного разлива, который клепает уже в своем сарае мотоцикл, квадроцикл, снегоход или что-нибудь еще. Для начала выяснить, кто вообще знал о двигателе…
Кнышик оказался, неожиданно, вкусной штукой, похожей на шаурму, только вместо лаваша — пышная пресная булка, разрезанная вдоль, а внутри, как в кармане, положены котлета, овощи, соус и все присыпано хрустящим жареным луком. Может, не жевать его на ходу, а постоять, спокойно доесть?
Ага, сейчас. Беги быстрее, а то майор тебе на десерт намылит холку. Не забыл, что сегодня одногруппниц встречать?
Забудешь тут… Ведь они, что характерно, помнят того, прежнего Трелковки… тьфу, Челковки… и наверняка заметят, что мое поведение от его поведения — отличается. Особенно то, что он собственную фамилию забывает. И к каким выводам придут — неизвестно… Стуканут «мраморным», что вместо их старого приятеля Леса Челковки, в милиции Лемистана служит двойник — и привет, суши сухари.
* * *
«Мраморными» в Пепле называли здешних кэгэбэшников, сотрудников Штабеза, госбезопасности. Чем они там точно занимаются, я не знал и, как-то, знаете ли, не горел желанием узнавать. Говорили о них