— Вам никто не говорил, что вас гнать надо из органов? — директор не собирался освобождать мне проход: — У нас тут десяток свидетелей, которые завтра подтвердят, что ничего подобного, в чем вы обвиняете порядочную женщину, не было и в помине, а вот вы, напротив…
— А почему не сегодня?
— Что «не сегодня»? — не понял местный босс.
— Почему вы не сегодня отправитесь выручать Веру Федоровну? — я переместился, встав за спиной главного бухгалтера: — Вы хотите, чтобы женщина провела ночь в вонючей камере, в компании «бомжих» и прочих уголовниц, чтобы ее к утру раздели, а то, не дай Бог, чего и похуже сделали… Почему вы решили протянуть время именно до завтра, а не пойдете выручать своего доверенного человечка сегодня?
— Но я не знал…- растерялся главный: — Я не думал, что сегодня…
— Вот видите, вы ничего не знаете, но куда-то лезете. — я грустно покивал головой: — А вы знаете. Это я вам, как юрист юристу говорю, что ваше действия можно истолковать как призывы к массовым беспорядкам? А там уже «десяточку» можно получить.
— Какую «десяточку»? — поразился Алексей Михайлович.
— Так по это статье меньше не дадут. Вы только что угрожали мне, что организуете десяток свидетелей, которые будут лгать, оправдывая правонарушительницу…- я поднял руку главного бухгалтера вверх и позвенел «браслетами»: — А, между тем, мои слова подтвердит видеозапись…
— У него камера была, он все записывал… — прохныкала Вера.
— И запись до сих пор ведется… Стоять! — я демонстративно ухватился за рукоять пистолета и щелкнул предохранителем, глядя прямо в глаза шагнувшего в мою сторону местного главаря: — Если кто-то попытается помешать мне вывести отсюда задержанную, я кого-то сегодня точно застрелю…
— Вера…- помотал головой Алексей Михайлович.
— Что, Алексей…- с надеждой вскинулась моя жертва.
— Какая же ты «тормознутая»! Не могла сразу про камеру сказать. — местный босс повернулся к мужикам, все еще толпящихся за его спиной: — Товарища, расходитесь по своим местам, мы во всем разберемся…Я сказал, расходитесь!
После окрика директора, «мужики» торопливо принялись «расходиться», видимо местный босс был в большом авторитете.
— Товарищ капитан, а не могли бы мы пройти в мой кабинет, и попытаться разрешить наше недоразумение? Только, желательно, без записи.
— Разговаривать с вами будем здесь. — я чуть притопнул ногой: — А то я только за порог, как нужные документы исчезнут, или Вере Федоровне наручники снимут, вместе с кистями… А красавицы ваши пусть пока погуляют…
Я дождался пока «девушки» — бухгалтера вышли из помещения, подтащил несчастного главбуха к батарее отопления и пристегнул ее за толстую металлическую трубу, после чего выключил запись камеры и шагнул к директору.
— Теперь можно и поговорить. Что вы имеете мне сказать?
— Что вас интересует, конкретно? — директор строительной компании уселся на скрипучий стул, подхватил со стола шариковую авторучку и принялся нервно ее вертеть.
— Меня интересует, на каком основании не сдается дом и какую доплату вы требуете с жильцов?
Глава 20
Глава двадцатая.
Лицедей с чемоданом.
Август 1994 года.
Офис строительной фирмы.
Директор помолчал, а потом махнул рукой и с видом человека, бросившегося в пучину, выдал:
— У нас кассир пропал, а теперь оказалось, что несколько платежей ушло совсем не туда, куда следовало. Несколько очень крупных платежей.
— Заявление подали?
— Пока нет. — директор отвел глаза: — Наш начальник службы безопасности сказал, что своими силами решит вопрос…
— И что он сделал, для решения этого вопроса? — иронично переспросил я: — Он у вас откуда? Из милиции или КГБ?
— Он военный, подполковник. — гордо заявил мне директор: — Он несколько раз проверял квартиру кассира, но там никого нет, только телевизор все время работает, наверное, забыла выключить. Что он еще собирается сделать, чтобы разыскать наши деньги, он не сказал, ссылается на секретность.
Был бы я настоящим милиционером, я бы, безусловно, потребовал подать мне сюда Ляпкина-Тяпкина, вернее начальника службы безопасности… Но я милиционер насквозь фальшивый и встречаться с местным «безопасником» мне совсем не с руки, поэтому я ограничился требованием представить мне данные кассира.
— С этим все понятно, но, а причем тут люди, кто вложил деньги в стройку? Они же полностью рассчитались по договорам, и теперь у них осталась одна обязанность — получить ключи от квартиры и подписать акт приема-передачи…
— Ну, не совсем так. — директора опять отвел глаза: — По договорам они, в первую очередь инвесторы, которые должны покрыть все затраты на строительство, в том числе и дополнительные расходы…
Я тяжело вздохнул. До решения Верховного суда, который установил, что «дольщики» попадают под защиту закона о правах потребителей оставалось еще долгих десять лет.
— А что у вас с трубами?
Мило улыбаясь, мне объяснили, что новенькие трубы, на которые были истрачены приличные деньги, испытания не прошли. Безусловно, если бы у конторы были деньги, они бы приобрели эти несчастные трубы, но деньги пропали вместе с кассиром… В общем, жильцы должны понять и простить.
— Я, наверное, вас сильно огорчу, товарищ директор, но у гражданина, который обратился в милицию с заявлением…- я многозначительно постучал по папке, лежащей на коленях: — Совершенно иное мнение по этой ситуации. У него по договору сказано, что если он внесет в течение двух месяцев оговоренную в договоре сумму в кассу вашего предприятия, или передаст вам строительные материалы, на эквивалентную сумму, то его обязательства считаются выполненными в полном объеме. А все ваши неприятности относятся, скорее к гарантийным случаям. Вы же сами установили гарантию на строительные и прочие работы, кроме отделочных, сроком в пять лет? И, хотя я не цивилист, но юридический закончил, и я с позицией юриста заявителя согласен. А там люди не простые, ой не простые… Мне кажется, зря вы это затеяли, не получите вы от них денег. И не надо на меня так смотреть, я от этих людей денег не брал, мне надо просто