— Ладно. Тогда у меня будет три условия, — произнёс Бесов, вызвав у меня удивлённый вдох. — Первое — сегодня между нами ничего не будет. Я довезу тебя до общежития, и увидимся мы только послезавтра, на кафедре. К тому моменту ты ещё раз всё обдумаешь и взвесишь на холодную голову. Если к вечеру понедельника твоё решение не изменится, то мы продолжим начатое вчера ночью.
— Согласна. — Услышанное казалось разумным.
— Второе — избавляемся от выканья. Собственно, после вчерашней ночи следовало бы перейти на «ты», но я до последнего надеялся, что смогу держать свои руки подальше от тебя. Теперь твоя очередь, Арина, — в его глазах плясали смешинки. — Или ты собираешься после поцелуя обращаться ко мне по имени и отчеству? Наедине для тебя я Саша, договорились?
— Хорошо… Саша, — после минутной заминки выдала я.
— Прекрасно. И, наконец, третье — мы честны друг с другом, — он строго посмотрел на меня. — Вранья мне хватило и в браке, так что обещаю тебе честность, но и с твоей стороны недомолвок не потерплю. Идёт?
— Идёт, — на мой взгляд, это условие было самым простым. Большая ошибка с моей стороны.
— И чтобы не быть голословным, начну с себя, — после этих слов мужчина откинулся на сиденье и, не глядя на меня, сказал: — Я не просто так предложил тебе именно эту тему для диплома. Каюсь, отказавшись принимать твою старую тему, я просто срывал злость. Заведующий кафедрой скинул тебя мне, не особо интересуясь моим мнением, а досталось за это тебе. Но, если ты провалишь защиту, по головке меня тоже не погладят, поэтому я рассчитывал понаблюдать чуть больше месяца за твоими мучениями, после чего просто отдал бы тебе дипломную работу в почти готовом виде.
— Но откуда она у вас? — вырвалось у меня. — Если эту тему защитили до меня, то… разве так можно?
— Не совсем. Дело в том, что её так и не защитили. Студент, который её писал, по личным причинам бросил вуз за два месяца до выпуска. Его работа лежала у меня на стадии отправки на рецензию. Тебе осталось бы лишь вписать свою фамилию, подправить даты, оформление и подготовить презентацию. Конечно, вряд ли бы ты успела реализовать полиграф в железе, но это не помешало бы получить «отлично» на защите. Такими были мои планы, пока я не узнал тебя поближе.
Я сидела, боясь пошевелиться. В груди разом всколыхнулись злость и обида, будто я снова стою в двести пятнадцатой лаборатории и изо всех сил сжимаю листы своего старого диплома. Еле проглотив ком в горле, я посмотрела на Бесова и встретилась с его изучающим взглядом.
— Неужели вам было совсем не совестно? — полузадушенным голосом выдавила я. Заметила, как поморщился Бесов на моё «вы», но исправляться не стала. — Я ведь ничего плохого вам не сделала.
— Было, — кивнул мужчина. — Но отступать от первоначального плана я не стал. Как ты понимаешь, мой брак не лучшим образом сказался на моём характере. Не имея возможности сорвать зло на бывшей жене, я срывал его на студентках. И за это я прошу у тебя прощения.
— Вы сказали, что таков был план до того, как вы узнали меня поближе, — ухватилась я за его фразу. — Что изменилось?
— Всё. Ещё на нашей второй встрече я заподозрил, что ты не примешь такую «помощь». Тебе было важно справиться самой. После того как ты упала в лаборатории от переутомления, я уверился, что иного выхода, как дать тебе самой пройти путь от разработки до готового изделия, просто нет. И стал помогать.
— Это всё или есть ещё что-то, что мне нужно знать? — стараясь глубоко дышать, спросила я.
— Чтобы ты дала мне кулаком в глаз разом за всё, оптом? — развеселился этот… ух, и правда, что ли, врезать?
— Возможно, — не стала отпираться я.
— Нет, больше мне скрывать нечего. Но ты сама можешь меня спросить, если тебе что-то интересно. Честный ответ я гарантирую. Договорились?
— Договорились. И спасибо за первое условие, — выдохнула я. — Мне действительно надо обдумать всё на холодную голову.
— Всегда пожалуйста, Арина, — меня внезапно чмокнули в нос, — а теперь нам всем пора домой.
И машина мягко тронулась с обочины.
51
Александр
Он немного слукавил, но это была уже не ложь.
На самом деле, говоря Арине о своей задумке с дипломом, Бесов надеялся, что она передумает. Сейчас надежда была только на неё — сам он чувствовал, что стремительно сдаёт позиции и отказаться от отношений, пусть даже и кратких, не в силах. Хотя это было бы, несомненно, правильнее и честнее — Александр отлично понимал, что если не планируется продолжение, то лучше даже не начинать. Потому что потом будет больнее и сложнее расстаться. Хотелось бы сказать, что особенно Арине будет больно, но он себя не обманывал — ему тоже. Пусть Александр ещё плохо знал эту девушку, но уже чувствовал к ней столько всего, и не одно лишь плотское вожделение, а много разного, не связанного с физиологией, — да, отпустить Мельникову будет непросто. И было бы лучше, если она передумает сама.
Но Арина отреагировала на откровения Александра далеко не так резко, как он думал. Да, ей было неприятно и обидно, но она не надулась, не закрылась от него, и даже не стала ругаться и возмущаться. Деликатный человек, милая и добрая девочка…
И куда ты, старый бес, со своим свиным рылом в этот калашный ряд?
Где-то в глубине души что-то — наверное, совесть — шептало с укоризной: «Не нужно, не начинай. Разобьёшь малышке сердце. Мало тебе грехов?»
Александр мысленно соглашался — да, разобьёт. Но только кто кому? Арина-то ещё молодая совсем, жизни толком не знает, влюбилась впервые. Поплачет, конечно, поначалу… А потом встретит кого-нибудь другого, начнёт встречаться и в итоге переживёт свой первый своеобразный опыт и будет вспоминать о нём со скептической улыбкой. Дура я, мол, была.
Он это не с потолка придумал: сам слышал не раз от знакомых женщин. Мало кого минула чаша неудачной первой любви. У кого-то она была неразделённая — кстати, этим, возможно, повезло больше, — у кого-то взаимная, но очень уж разрушительная.
Да, Арина оправится, переживёт. А