Наконец, мы прибыли в замок. Во дворе нас уже встречали. Но это был вовсе не тот человек, которого я желала увидеть. Стоило мне ступить на землю, как к нам подошел Раймонд Кендал. Ему что здесь нужно? Он же прибыл, чтобы принимать у меня экзамен.
Лицо Кендала было совершенно непроницаемо, в темных, почти черных глазах не было и следа чувств. Он отвесил поклоны мне и хозяйке дома, а затем сообщил:
— Простите, что отвлекаю вас в такой важный момент, леди Суру. Но у меня для вас есть деловое предложение.
Я не успела ответить, как вперед выступила леди Анна и заявила:
— Ни о каких разговорах наедине не может быть и речи. Леди Суру отправляется в мои покои, чтобы привести себя в порядок перед заседанием Совета. Вы можете высказать свое предложение по дороге.
У меня отлегло от сердца. Кажется, Анна Солсбери все-таки на моей стороне. Я видела, что Кендал недоволен, но возразить не посмел. И когда супруга наместника пошла вперед, покорно шагал за ее спиной. Мне пришлось идти рядом с ним. Что же нужно Кендалу?
Он немного помялся. Кажется, говорить в присутствии леди Анны ему не хотелось, и Кендал начал издалека:
— Как вам уже должно быть известно, леди, я прибыл, чтобы принять у вас экзамен на три четверти круга. Он довольно сложный, а другие члены комиссии не столь благосклонны к вам…
Я покосилась на него и спросила:
— Что вы имеете в виду?
Он бросил взгляд на спину идущей впереди леди Анны, а затем очень тихо произнес:
— Я могу помочь вам получить три четверти круга в обмен на небольшую услугу.
— Какую? — подозрительно спросила я.
Просвещать своего собеседника, что три четверти круга у меня уже есть, я не стала. Интересно, как выглядит лицо Шендана после моего льда, и понял ли он, что я уже достигла следующей четверти?
Кендал поколебался и попробовал приблизиться ко мне, но я отшатнулась и продолжила идти чуть в стороне. Тогда ему пришлось немного повысить голос:
— Я собираюсь перебраться в Центральные Земли из Шайера и обосноваться в Эйенкадже. Как я уже упоминал на балу, сейчас я в поисках супруги…
Он сделал паузу, а я едва не поперхнулась от изумления и возмущения. Он что, меня замуж зовет?!
Леди Анна замедлила шаг и бросила через плечо:
— Предлагать брак по расчету девушке в затруднительной жизненной ситуации не слишком красиво, господин Кендал. Но, возможно, мне не понять ваши северные нравы.
— Это выгодно нам обоим, — возразил Кендал и снова посмотрел на меня.
Прежде чем он успел произнести еще хоть слово, я выпалила:
— Нет!
Хозяйка дома повернулась и растянула губы в усмешке:
— Думаю, вы получили свой ответ, господин Кендал.
Ее взгляд был достаточно красноречив. Поэтому мой будущий экзаменатор отвесил поклон и ушел, бросив на прощание:
— Советую еще раз подумать.
Я осталась стоять рядом с леди Анной, пытаясь понять, зачем Кендалу брак со мной и кто, кроме него, будет чинить мне препятствия на экзамене. Супруга наместника тронула меня за руку и сказала:
— Идемте, леди. Вы еще не рассказали, кто дал вам шкатулку в этом доме.
Теперь я шла рядом с ней и описывала странную горничную. Леди Анна внимательно выслушала меня и покачала головой:
— Такой служанки не припомню. Выходит, девица со стороны. Интересно, ее подослали в обход стражи, или с молчаливого одобрения моего мужа?
Я ничего не ответила. Тревога овладела мной с новой силой. Если наместник на стороне Шендана, это создаст мне новые проблемы. А еще меня все больше беспокоило отсутствие учителя, и я решилась спросить:
— Учитель обещал, что заберет меня сам…
— Знаю, — кивнула леди Анна, поворачивая в крытую галерею. — У него некоторые проблемы в семье, и на заседание Совета он прибудет вместе с отцом. И очень просил присмотреть за тобой. Не доверяешь мне? Показать тебе его записку?
Я не стала опровергать этого, только печально улыбнулась:
— Записку можно подделать.
Хозяйка дома вздохнула в ответ:
— Прав Варго, совсем тебя здесь запугали. Везде видишь врагов.
— Шендан тоже когда-то был другом моего отца, — неожиданно для себя произнесла я. — И он же сдал его жандармам. Разве после этого можно верить хоть кому-то?
В моем голосе прозвучала горечь, которую я тщательно хотела скрыть. Не знаю, почему я вспомнила об этом сейчас. Но вместе со страхом и болью пришла злость. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы Шендан заплатил за все. Но я одна. И я слишком слаба.
Леди Анна остановилась перед одной из картин на стене, внимательно разглядывая мое лицо, а затем спросила:
— Считаешь, что покрывать государственную измену — правильно?
— Считаю, что сваливать ее на невиновных — неправильно.
Я прикусила язык, но поздно. Не следовало это говорить. У меня нет доказательств. Никто не поверит мне. Я всего лишь девчонка, практикантка из Эйехона.
В глазах жены наместника промелькнуло искреннее изумление. Но она быстро справилась с собой и пошла вперед. Остаток дороги мы обе молчали. Наконец, она распахнула дверь комнаты. Мы оказались в будуаре. Пара незнакомых служанок отвесили мне поклоны, а леди Анна сказала:
— На Совет вам стоит прибыть в лучшем виде. Дразнить местную знать голубыми алмазами больше не стоит, но платье и прическа обязательны. Впрочем, в вашем случае волосы мы трогать не будем.
Я покорно кивнула.
Платье мне понравилось. Снова темно-синее, контрастирующее с цветом моих волос, только на этот раз простое и закрытое. Я никому не позволила прикоснуться к розовым прядям и расчесала их сама. Наконец, леди Анна была удовлетворена результатом, и мы отправились в зал.
Кажется, там сегодня должен собраться весь цвет аристократии Эйенкаджа, если не всех Центральных Земель. Во всяком случае, пока мы шли по коридорам, я то и дело замечала группы богато одетых людей. Огненные шли туда же, куда и мы — на внеплановое заседание Совета Центральных Земель.
Когда мы приблизились к большим двустворчатым дверям, то впереди я, наконец, увидела семейство Ару. Кендал что-то шепнул Юлиусу, и тот нахмурился. После этого экзаменатор ушел. Ару-старший шагнул в зал, за ним последовали несколько незнакомых мне мужчин. Учитель задержался, поджидая меня, и его взгляд мне не понравился. Он оказался рядом всего лишь на миг, и над ухом я услышала его шепот:
— Что бы они тебе ни предлагали, не соглашайся. Скорее всего, мне не дадут слова. Но если я о